Форум » ПУТИН и МЕДВЕДЕВ » РБК//В 2008 - премьер Путин? C «советизацией» готовы согласиться не только региональные элиты, но и бизнес и само население. » Ответить
РБК//В 2008 - премьер Путин? C «советизацией» готовы согласиться не только региональные элиты, но и бизнес и само население.
BNE: В 2008 году страной будет управлять премьер-министр Путин По мнению социологов, реформа власти в России не закончена – ее логическое продолжение превратит страну в унитарную парламентскую республику К 2008 году Россия может стать парламентской республикой, а по территориальному устройству – унитарным государством. Такую версию логического продолжения начатых Владимиром Путиным политических реформ представили сегодня на пресс-конференции в РИА «Новости» руководитель сектора изучения элиты Института социологии РАН Ольга Крыштановская и директор Института социологии РАН Леокадия Дробижева. Согласно предложенному г-жой Крыштановской сценарию, в 2008 г. Владимир Путин может сохранить за собой всю полноту власти, став премьер-министром. А президентское кресло займет избранный Госдумой заведомо слабый лидер с функциями и полномочиями «королевы-матери». В результате система управления страной станет как две капли воды похожей на советскую: население будет окончательно отстранено от выборов, способных повлиять на состав политической элиты. Противопоставить «советизации» власти россияне ничего не могут: рядовые граждане не решатся протестовать, пока не случится очередной экономический кризис, а бизнес будет еще долго находиться под впечатлением дела ЮКОСа. В этой ситуации, по мнению социологов, окончательному сворачиванию демократических реформ может помешать лишь Запад. Представители Института социологии РАН констатируют, что реформы власти – причем начиная с 2000 года, а не только те, что последовали сразу после терактов, – шаг за шагом ведут страну к «советизации» системы управления. «В советской системе население допускалось только к тем выборам, которые не оказывали решающего влияния на состав политической элиты, – говорит Ольга Крыштановская. – При Ельцине прежняя политическая система была сломана, и появилось очень много выборов». Тогда у выборного процесса было семь составляющих: население напрямую выбирало президента, Совет Федерации, губернаторов, депутатов-одномандатников в Госдуму и региональные заксобрания, а также голосовало за партии в федеральный и региональные парламенты. Путин начал политические преобразования, сократив количество выборов. «Вначале были ликвидированы выборы в Совфед, теперь из процесса исключены губернаторы и депутаты-одномандатники», – отмечает г-жа Крыштановская. По ее мнению, на этом реформа далеко не завершена, и к 2008 году население будет голосовать напрямую только за те партии, из чьих списков будут на 100% формироваться Госдума и региональные заксобрания. В свою очередь депутаты заксобраний будут выбирать губернаторов, а депутаты Госдумы – президента. «Цель – максимально упростить выборную систему, сделать парламентскую республику, где президента будет избирать парламент», – резюмирует Ольга Крыштановская. Помимо минимизации политических рисков для правящего класса, такой сценарий может решить «проблему 2008 года» для Владимира Путина. «Есть одно «но» – президент в такой схеме получается слабым, так как его выбирает не народ: соответственно, его легитимность снижается, – говорит Ольга Крыштановская. – Зачем? Предположим, в 2008 году Путин становится премьер-министром, а парламент избирает заведомо слабого президента, функции и полномочия которого сильно ограничены». Очевидно, что такая модель практически возвратила бы Россию к советской системе управления. Та легкость, с которой воспринимает эту реформу российский политический класс, объясняется просто. «Процесс советизации начался еще в 2000 году. В российских условиях, где много лет доминировала советская система руководства, многим людям, особенно в политическом классе, такая система управления более понятна, – отмечает г-жа Крыштановская. – По данным исследований, проведенных нашим институтом, в российском политическом классе 38% людей, которые раньше работали в партийной номенклатуре. Среди региональных элит доля таких людей составляет 61%». При этом демократические выборные процедуры в России уже давно перестали выполнять свою функцию. «Выборы с 1997 г. перестали быть каналом притока людей гражданского общества в элиту, – говорит Ольга Крыштановская. – Выборный процесс контролировался двумя основными группами: бюрократией и крупным бизнесом. Людям, не входящим в эти группы, все каналы для поступления во власть были практически перекрыты». В результате, по ее оценке, новые люди появлялись во власти в 65% случаев благодаря назначению, а не выборам. Помимо перехода к парламентской республике, через четыре года Россия может по сути превратиться из федерации в унитарное государство. Такой сценарий диктует логика, связывающая политическую реформу с терактами. «Какая связь между реформой и терактами? Связь глубокая и скрытая, но она есть: теракты есть порождение сепаратизма в России. Сепаратизм, в свою очередь, связан с национальными образованиями, – отмечает Ольга Крыштановская. – Возможно, назначение губернаторов нужно для того, чтобы сместить национальных лидеров. А люди, назначенные президентом, не будут мешать Кремлю менять территориальное устройство. В результате Россия может де-факто стать не федерацией, а унитарным государством». Впрочем, с мнением коллеги не соглашается Леокадия Дробижева. По ее мнению, идея о превращении Россию в унитарное государство спорна. «Слишком большие территории плохо управляемы. Более того, они опасны для федерального правительства, так как они будут ресурсообеспеченными и возможностей сопротивляться решениям Центра у них будет больше», – полагает г-жа Дробижева. Кроме того, идея перекройки национальных республик может не понравиться местным элитам – а назначение глав республик путем жесткого диктата может обойтись Кремлю слишком дорого. «Если при назначении кандидаты будут согласовываться с местными элитами, то никаких взрывов протеста местных элит, скорее всего, не будет. Если нет – тогда они возможны», – отмечает Леокадия Дробижева. Впрочем, еще в советское время Политбюро приобрело серьезный опыт в согласованиях и торге с национальными элитами. Поэтому протестов со стороны регионов Кремлю, скорее всего, удастся избежать в большей или меньшей степени. Отсутствие сопротивления реформе со стороны местных элит окончательно превращает политическую реформу в возврат к прошлому. «Конечно, это сворачивание демократизации и восстановление советской системы управления, – заключает Ольга Крыштановская. – То есть наверху есть человек – президент, царь, генсек, можно назвать его как угодно, – а под ним вся остальная иерархия власти». Тем более что с «советизацией» готовы согласиться не только региональные элиты, но и бизнес и само население. «Готовность людей к протесту невысока: 12-20%», – отмечает Леокадия Дробижева. По ее мнению, протестный потенциал может увеличиться лишь по мере роста недовольства масс экономическими условиями. Невысока «сопротивляемость» и у российского бизнеса. «На Западе становление демократии шло столетиями, по мере того как бизнес боролся за создание правового государства. Все время шла борьба, которая продвигала модернизацию общества, – говорит Ольга Крыштановская. – А у нас? На «дело ЮКОСа» – ноль реакции. И это бизнес, который к 2000 году аккумулировал в своих руках ресурсы, сравнимые с ресурсами государства». В результате, констатирует она, власть не чувствует никакого упора, и, однажды став на путь свертывания демократии, она неизбежно скользит вниз. «Единственным тормозом может стать западное сообщество, – полагает г-жа Крыштановская. – Присутствие Путина в «Большой восьмерке» – вещь объективно ценная и для Кремля, и для страны в целом. Поэтому, если будет поставлен вопрос о том, что нас могут оттуда изгнать, – это может повлиять на российские власти». Отдел политики Антон Попов, 06.10.2004
Ответов - 7
BNE: Анна Политковская: Путин, яд и моя борьба за свободу Эндрю Осборн Она самый непримиримый враг российского президента и самый известный журналист в стране, работающий в жанре расследования. Эндрю Осборн встречается с Анной Политковской, чьи резко критические статьи недоступны на ее родине Ее отравили мужчины, которые, как она подозревает, причастны к российским спецслужбам; в Чечне ее три дня держали в тюрьме мужчины, которые, как она знает наверняка, работали в ФСБ. Но Анна Политковская, самый известный в России журналист, специализирующийся на жанре расследования, и самый искренний представитель все слабеющего журналистского истеблишмента страны, не сломалась. Вчера ее исключительно резкая критика российских властей, книга «Путинская Россия», вышла в свет в Британии. Ее содержание наверняка вызовет у кремлевских мастеров пропаганды пароксизмы гнева, поскольку она изображает своего главного героя, президента Владимира Путина, в разрушительном свете. Очень эффективно используя свой легендарный грубоватый стиль, она жестоко обходится с человеком, которого называет «кагэбэшником», и предупреждает, что он ведет страну к диктатуре советского образца. Она делает и то, чего Москве до сих пор не удалось: предлагает план мирного урегулирования в Чечне. В момент, когда российские СМИ изо всех сил стараются угодить Путину и создать вокруг него советский культ личности, ее работа представляется одиноким голосом недовольства, голосом, который не слышен в России, кроме как на страницах ее либеральной «Новой газеты». Политковская делает то, на что решаются не многие журналисты, и переступает невидимую грань, высмеивая Путина. Она сравнивает его с советским лидером Иосифом Сталиным, с литературным персонажем Николая Гоголя и с льстивым шпионом-карьеристом, который не должен был оказаться на головокружительных кремлевских высотах. Она рисует мрачную картину нынешней ситуации в России, критикуя Запад за то, что его «устраивает» статус-кво, и не оставляет никакой надежды на улучшение. Вчера, в откровенном интервью Independent она заявила, что боится за будущее страны, которую любит, и вопреки всему надеется, что когда-нибудь там появится жизнеспособная демократия. «При президенте Путине мы не сможем установить демократию в России и будем только возвращаться в прошлое. В этом смысле я не оптимист, и моя книга пессимистична. У меня в душе не осталось надежды. Только смена руководства дала бы мне надежду, но стоит политическая зима. Кремль возвращает страну в советское прошлое». Признавая, что ее книга резко антипутинская, она утверждает, что российский лидер горюет о тех днях 1991 года, когда распался Советский Союз, и находится в процессе восстановления своей версии СССР, которая уже начала серьезно ущемлять базовые свободы. «Мои герои – это люди, которые хотят быть личностями, но их снова заставляют обманывать, – заявила она. – В империи есть только лжецы». Описывая, как Путин вытесняет на обочину всех серьезных противников, она тем не менее утверждает, что российские либералы, проигравшие выборы и дискредитированные в глазах многих россиян, по-прежнему остаются силой, с которой стоит считаться. «В России много людей, из которых получились бы сильные лидеры, – сказала она. – Вы можете думать, что у них есть недостатки, но ничего хуже Путина быть не может». Ассоциируя себя с либеральными силами страны, она утверждает, что нельзя оставлять Путина у власти до 2008 года, и говорит, что новые выборы надо провести раньше. «Потому что Путин, продукт самой мрачной в стране разведслужбы, не сумел оторваться от своих корней и перестать вести себя как подполковник КГБ. Он по-прежнему разбирается со своими свободолюбивыми соотечественниками, он ведет наступление на свободу, как делал и на ранних этапах своей карьеры». «Мы больше не хотим быть рабами, даже если это устраивает Запад». Смеясь над Путиным, она сравнивает его с забитым чиновником царского времени Акакием Акакиевичем, известным литературным персонажем русского писателя Николая Гоголя. Он верил, что ключ к успеху и популярности для него – это дорогая шинель. Его волновал только его имидж, но когда шинель украли, он обнаружил, что его душа пуста. Политковская заявила Independent: «Путин похож на гоголевского Акакия Акакиевича. Он маленький серый человечек, который и хочет быть серым. История дала Путину шанс стать великим, а не серым, но он все равно серый». Еще опаснее то, убеждена она, что Путин презирает простых россиян и демократию. «Во время предвыборной президентской кампании он вел себя в точности как Сталин. Он уничтожил демократическую оппозицию, ввел народ в заблуждение, отказался даже от дебатов и постоянно лгал по поводу Чечни и социальных реформ. Говорят, что мы счастливая страна, но это не так. Это бедная страна. Путин не уважает народ, и рано или поздно начнутся репрессии, как при Сталине». Говоря о личном горестном опыте нынешнего года, она рассказывает, как люди, которые, как она подозревает, были агентами российских спецслужб, не дали ей 1 сентября добраться до Беслана, где прочеченские экстремисты держали в заложниках в школе около 1200 человек. Политковская участвовала в переговорах с чеченскими мятежниками в 2002 году, во время трагической ситуации с заложниками в московском театре, и полагала, что ее нейтральный статус может оказаться полезным. 1 сентября она позвонила своим знакомым из числа мятежников и просила их разрешить Аслану Масхадову, бывшему президенту Чечни и лидеру мятежников, поехать в Беслан и убедить захватчиков освободить заложников. Договорившись о приезде в Беслан и переговорах, а также о гарантиях безопасности для Масхадова, она отправилась в аэропорт. «Мой последний разговор с людьми Масхадова состоялся за 10 минут до того, как я села в самолет. Полагаю, я сделала больше того, что обычно делает журналист. Потом я села в самолет, выпила чаю, и все». Политковская считает, что ее отравили: «Я больше ничего не помню. Я не знаю, что произошло, но могу догадываться. Они решили, что со мной надо «разобраться», но не убивать. Решение было принято, и офицер среднего звена ФСБ его выполнил». Голос журналистки стал сдавленным, когда был задан вопрос о том, как власти вели себя во время кризиса в Беслане, где погибло 344 человека, половина из которых дети. «Я этого не видела, так как была без сознания, но считаю, что президентская администрация, которая дергает за все веревочки, струсила. Прошло полтора дня, но никто не начал переговоры с бандитами, потому что президентская администрация была против. Это была трагедия». В прошлом у Политковской было несколько неприятных конфликтов с властями. В 2000 году ее жизни угрожал российский милиционер, потому что она рассказала о похищении человека; ей пришлось уйти в подполье. В феврале 2001 года произошло еще худшее. Ее обвинили в шпионаже в пользу чеченского полевого командира Шамиля Басаева, и сотрудники ФСБ три дня держали ее в тюрьме без пищи и воды. Чечня с ее сложным водоворотом ненависти и насилия привлекает Политковскую с 1999 года, когда она начала писать об отколовшемся регионе. Она бывала там много раз после того, как подробно описала ужасные страдания простых чеченцев и состояние деморализованных и ожесточенных российских войск. Вчера она заявила, что не поддерживает ни одну из сторон конфликта и никак не связана с Басаевым и ему подобными. «Однажды Басаев попросил меня приехать и взять у него интервью, но я отказалась. После Буденновска (в 1995 чеченские боевики взяли в заложники 1600 человек в больнице на юге России) я считала, что говорить не о чем. В Чечне нет героев и ангелов. Война идет так давно, что есть только люди, заинтересованные в ее продолжении. И есть люди, оказавшиеся между двух огней». После Беслана, говорит Политковская, она написала Путину письмо, изложив свои идеи мирного урегулирования чеченской проблемы, убеждая Кремль дистанцироваться от Рамзана Кадырова, заместителя премьер-министра Чечни, поддерживаемого Москвой. Мирный план Политковской включал в себя демилитаризацию, международных миротворцев, уничтожение коррупции и создание федеральной комиссии по управлению регионом. «Она могла бы состоять из неправительственных организаций, которые работали в Чечне во время обеих войн и пользуются доверием. Разумеется, я не получила ответа на свое письмо». Политковская говорит, что она боится, но не намерена молчать. «Конечно, я боюсь. В нынешней ситуации все боятся. Я была бы счастлива, если бы Кремль отреагировал на мою книгу. Но я думаю, что ответом будет оглушительное молчание». В России книга не издана. «Почему я не люблю Путина» Возвращение советской системы при консолидации власти Путина очевидно. Надо сказать, что это стало возможным не только из-за нашей небрежности, апатии и усталости от революционных перемен. Это произошло с одобрения Запада, особенно Сильвио Берлускони, который, похоже, влюбился в Путина. Он главный сторонник Путина в Европе, но Путину оказывают поддержку также Блэр, Шредер и Ширак, ему не выражает осуждения Буш. Ничто не стояло на пути людей из КГБ, возвращающихся в Кремль: ни Запад, ни серьезная оппозиция в России. Во время так называемой избирательной кампании, с 7 декабря 2003 по 14 марта 2004 года, Путин в открытую смеялся над электоратом. Главным признаком презрения был его отказ участвовать в дебатах. Он не рассказал подробно ни об одном пункте своей политики на протяжении четырех лет. Его неуважение распространялось не только на представителей оппозиции, но и на саму идею оппозиции. Он не давал никаких обещаний по поводу будущего политического курса и смотрел на кампанию свысока. Как при советском режиме, телевидение показывало его ежедневно, он принимал высокопоставленных чиновников в Кремле и давал рекомендации по поводу того, как им руководить своими министерствами и департаментами. В обществе, конечно, посмеивались: он вел себя как Сталин. Путин поочередно становился «другом детей», «первым фермером страны», «лучшим шахтером», «другом всех физкультурников» и «ведущим кинорежиссером». Почему я так не люблю Путина? Потому что годы идут. Нынешним летом будет пять лет с тех пор, как развязали вторую чеченскую войну. Нет никаких признаков того, что она кончается. В то время дети, которым суждено было стать шахидами, еще не родились, но все убийства детей с 1999 года, имевшие место во время бомбардировок и зачисток, остались нераскрытыми, не расследовались правоохранительными органами. Путин, великий «друг детей», этого не потребовал. Армия по-прежнему ведет себя в Чечне так, как ей позволили в начале войны: как будто операции идут на полигоне, где нет людей. Это избиение невинных не вызвало бури в России. Ни один телеканал не показал пятерых маленьких чеченцев, которых убили. Министр обороны не ушел в отставку. Он личный друг Путина и, возможно, станет его преемником в 2008 году. Главу ВВС не уволили. Сам главнокомандующий не выразил соболезнований. Во всем мире все шло, как всегда. Почему я так не люблю Путина? Именно поэтому. Я не люблю его за равнодушие, которое хуже преступления, за цинизм, за расизм, за ложь, за газ, который он применил в «Норд-Осте», за убийство невинных, которое продолжалось весь его первый президентский срок
Антипутин: Путинская Россия - время жлобов Да, с Путиным в страну пришло время государственной шпаны, просвещенных гопников, высокопоставленных жлобов. Я о доминирующем стиле публичной жизни, о политической моде, о том, как принято себя вести за порогом дома. В этом смысле горбачевская Россия была временем идеалистов и революционеров, ельцинская Россия открыла дорогу авантюристам и проходимцам, а путинская Россия раскрепостила шпану всех профессий и поколений. *** Я не знаю, что за человек мой президент. Я не знаю, как он ведет себя за столом, как проводит заседания, за что извиняется. Но я вижу, кого к нему тянет. Я вижу, кто именно при Путине решил, что пришло его время. Вина или беда, позор или трагедия Путина в том, что он буквально излучает из себя флюиды, притягивающие к нему жлобов и хамов всех мастей. Нимбом над ним витает вседозволенность силы, беспардонное пренебрежение к чужому и непонятному. Причем есть подозрение, что сам Путин не равен тем, кого к нему тянет, для кого он сигнал к действию. Более того, его личные реакции на мир вполне нормальны и не выходят за рамки приличий, принятых в России для мужчин его возраста, его образования, его карьеры и темперамента. Но президентство как кривое зеркало: общепринятая норма в нем может выглядеть смешной, стыдной и даже безобразной. А это надо понимать носителю образа. Президент обязан очень стараться, чтобы в кривом зеркале своего статуса выглядеть достойно, не возбуждая в согражданах худшие их качества. А пока Путин - вождь гопников. Как это часто бывает с вождями, сам он таковым, по-видимому, не является, но это мало что меняет. Генрих Гиммлер не был садистом, но его дело не могло без них обойтись, он и его дело просто притягивали к себе изуверов. *** Жлоб - это не каждый российский мужчина, который матерится, называет женщину «бабой» и обижает слабого. Жлоб - это тот, кто все это делает осознанно, по убеждению и смакуя. Жлоб, прежде всего, - раб зависти и жертва собственной бесталанности. Именно поэтому: Жлоб - идейный хам. Жлоб - труслив и агрессивен. Жлоб - враг инаковости. Жлоб - плохой работник. Жлоб ленив и падок до чужого. Жлоб - это социальный тип. Жлобы были всегда и везде, но сегодня в России они стремительно всплывают на поверхность народной и бюрократической жизни. При Путине жлобы с особым успехом делают карьеру, становятся героями новостей, привлекают к себе всеобщее внимание. Страна соскучилась по храбрости, по героям, по народным заступникам, но все это пока в дефиците. Старые герои спились или пожухли в ельцинском безвременьи, новые только зачаты или живут во младенчестве. Вместо них на сцену выходят имитаторы. Вместо социальной героики публика получает агрессивное хамство, опирающееся на бездушную силу толпы или ватные мегатонны «административного ресурса». Именно при Путине вырвались из подворотен на площади скинхеды, начали править суд прокурорские жлобы, расцвела рафинированная экспертная и наглая политическая шпана. Путинской России по-прежнему не нужны храбрые солдаты и эффективные чиновники, путинская Россия не любит самоценных политиков и независимых предпринимателей. Ей нужны новые малюты скуратовы, силовики-садовники, специалисты по подрезанию всего, что движется чуть быстрее и высовывается чуть выше. Главное, путинщине, как способу управления страной, по-прежнему не нужны граждане - ей нужны подданные. Только о подданных путинская власть готова заботиться, только подданных она готова вести к новому российскому величию. И каждый день, каждым своим поступком «Кремль» на это намекает, дает установку. *** Я не согласен с некоторыми своими коллегами, считающими, что грядет диктатура, что маховик авторитарного переворота уже запущен. Я убежден - мы уже прошли точку возврата, причем мы прошли ее вместе с нашими врагами («мы» - это те, кому очень дорога своя свобода и кто уважает чужую свободу; «враги» - это те, кто свою свободу обожают, но ненавидят и боятся чужой свободы; и еще есть «нейтралы», которые боятся собственной свободы и с подозрением относятся к чужой). Возврат в прошлое невозможен. Путин, даже если захочет, не сможет вернуть нас в советское позавчера, не ликвидирует демократических институтов, не станет диктатором, даже в пиночетовском варианте. Но если президент по-прежнему будет столь необуздан в своих естественных реакциях на не выстраивающийся под его команды российский мир, нас ожидает пятилетие жлобской политики, разгул государственной шпаны, а на нее глядя распояшется и вся прочая шпана. Да, основные завоевания начинающей российской демократии и зачатки свободы мы сохраним, но покушаться на них будут упорно, унижать нас будут чаще и грубее. В 2004 году мы, скорее всего, снова изберем Путина, в очередной раз выбирая наименьшее зло. Но Путин не сможет, если даже очень захочет, изменить Конституцию и добавить себе третий президентский срок - мы не Белоруссия (мне почему-то кажется, что Путин и не захочет - специфическая политическая порядочность ему не чужда). Поэтому, с одной стороны, эти пять лет нужно просто перетерпеть, а с другой стороны, их нужно прожить достойно. Государственное и прочее жлобство должно всегда и везде получать отпор. Путинщине ежедневно нужно говорить четкое и твердое «нет». *** Я понимаю, что для большинства наших сограждан гражданский кризис, формально начавшийся в стране с «дела ЮКОСа», остался почти незамеченным. И это нормально. Все устали, а жизнь все-таки худо-бедно, но налаживается, людям есть чем занять себя. Тем более, что в российском воздухе, несмотря на все перипетии последнего полугодия, нет запаха национальной катастрофы. Поэтому сегодняшний гражданский кризис - это прежде всего Наша с Президентом «разборка». «Наша» - это значит новой российской общественности, сотен и тысяч гражданских организаций, отстаивающих общественные интересы, защищающих права человека, охраняющих нашу землю от произвола корпораций. Это нам, без глупых обид на «безразличный народ», нужно выстраивать гражданские заслоны тупому напору государственного жлобства. Но при этом не отстать бы от страны. Президенты приходят и уходят, теперь уже и в России. А страна на подъеме. Как бы сделать этот подъем круче и полезнее хотя бы для подавляющего большинства.
Феодора: Остановите Путина! Было бы не совсем честно публиковать материал под таким заголовком, не признав, что пять лет тому назад у меня была заметка, называвшаяся «В защиту Владимира Путина». Ну, так в то время никто и представить себе не мог, что Зюганов с Немцовым будут договариваться о совместных акциях. Для многих это и сейчас неожиданность, но уже всерьез идут разговоры о либерально-социалистическом блоке. И это не совсем утопия. Так что вот такая эволюция, да и не у меня одного. Причины в общем-то ясны, но в том-то и дело, что «в общем-то». А важны прежде всего частности. Одно действительно очевидно: испугались лишь те, кто и так боялся. Испугались, понятное дело, всяких нехороших и вполне вероятных действий со стороны власти. А кому не было страшно, тот и не боится. И относится это не только к лидерам политических партий и объединений, но и к огромному числу пока молчащих чиновников, бизнесменов, мирных обывателей. Посмею оспорить суждение Людмилы Алексеевой относительно консолидирующей роли жареного петуха. Страх – низменное побуждение и ни к чему хорошему подвигнуть человека не может. Более того, ежели власть очевидным образом делает ставку на человеческую низость, то противопоставить ей можно только иное – как ни пафосно это прозвучит, нечто высокое. Готовы ли к этому лидеры коммунистов и демократов? Вопрос не праздный. Все они так или иначе прикормлены властью, все они имеют свою историю отношений с той же администрацией президента, да и с самим президентом. Очень может быть, что и сейчас они воспринимают свои действия как часть некого торга с властью. Тогда они ничего не смогут, тогда они будут вынуждены уступить свои места другим – тем, кто готов, опять же придется говорить высоким штилем, к жертвам и потерям. И не ради самих жертв и потерь, не из мазохистских, эксгибиционистских, суицидальных побуждений, а ради победы. Главный вопрос, обращенный к российским политикам ко всем ответственным гражданам, был сформулирован в свое время в ’Крестном отце’, а недавно в политической полемике воспроизведен одним литератором: — У него настоящие яйца? Хагену пришлось поразмыслить над тем, что имеет в виду Дон... Способен ли он поставить на карту все, может ли он рискнуть всем своим состоянием ради принципа... — Ты спрашиваешь, сицилиец ли он? Дон радостно закивал головой. — Нет, — сказал Хаген, — он не сицилиец. Так что Зюганову с Немцовым и прочим придется еще доказать, что они сицилийцы. Тем более что им есть кого вести за собой. Когда я писал статьи в защиту Путина, то был глубоко убежден в том, что он действительно сможет выполнить некую позитивную государственную задачу. Сейчас выясняется, что он не справляется и со своими частными проблемами. Как и его выдвиженцы, забившие все сосуды, все поры государства и бизнеса. Путинщина – это огромный социальный тромб, лишающий людей возможностей продвижения. Любой успех – даже не говорю «несанкционированный успех», ибо эта власть чувствует себя властью, только если не дает другим жить, – есть признак нелояльности, уже просто потому, что у власти очевидные неудачники. Страну ждет не просто диктатура, а диктатура лузеров, которую, судя по всему, не хотят терпеть в некоторых регионах страны. Да и чего Чувашии с Татарстаном прогибаться, когда у них перед глазами пример Карачаево-Черкесии, где в минуту слиняли все, когда толпа пошла на Дом правительства? Ни спецслужб, ни внутренних войск там не оказалось. Один только Козак. А что касается чеченской войны, то по всем критериям, существующим в разумном обществе, Путин войну проиграл. Это, помнится, сказала Алла Борисовна Пугачева во время «Норд-Оста». Ее муж стоял рядом и кивал головой. Я все вспоминал тот эпизод, когда Киркорова организованно травили при участии «Идущих вместе». Но по собственным меркам власти дела обстоят превосходно – война и терроризм поставлены Путиным на службу. И никто не удивится, если после совместных акций лево-правой оппозиции произойдет какой-нибудь новый «Норд-Ост» или Беслан. После которого можно будет сделать еще что-нибудь общеукрепляющее. Впрочем, такой власти иметь оппозицию – много чести. Сейчас можно говорить не об оппозиции, а о неприятии некомпетентности, профнепригодности людей которые собираются управлять Россией так же, как офицерским клубом или департаментом в питерской мэрии. Да и оппозиция может считаться таковой, если ее лидеры станут «сицилийцами». Если же этого не произойдет, то они лишь в немалой степени поспособствуют укреплению власти завхозов, поскольку лишь предоставят им малопривлекательный и весьма удобный образ внутреннего врага. Вот это и есть сверхзадача новых политических объединений – не играть по сценарию власти, а сочинить свой. Но для этого требуется то, что делает человека «сицилийцем». Дмитрий Шушарин 29.10.2004
BNE: Михаил Соколов: Вопрос Андрея Степанова «Московские новости». Андрей Степанов: Если вы позволите, я хотел бы задать два взаимосвязанных вопроса и просил бы, чтобы на них ответили на оба. Во-первых, считаете ли вы, что Владимир Путин в каком-то идеологическом плане является коммунистом? И второй вопрос, если он не является коммунистом, то какая-нибудь из коммунистических партий, ныне существующих в России, может считаться к нему оппозиционной, может ли работать в качестве оппозиционной? Владимир Тихонов: Вы очень хорошие вопросы задали. Но что касается «коммунистичности» Владимира Путина, я не думаю, что он обладает коммунистическими взглядами. Хотя он и был воспитан при советском строе, в условиях, когда КПСС была правящей партией. Но с другой стороны, прежде чем отвечать на ваш второй вопрос, я вам приведу еще один эпизод. В свое время, когда я вступал в Коммунистическую партию Советского Союза, мне было уже 28 лет, и меня долго не принимали, потому что я уже ушел с рабочей должности, у меня было к тому времени высшее образование. И меня приняли в Компартию именно в этом возрасте, и пришел я по идеологическим убеждениям, этим убеждениям никогда не изменял. Но за свои коммунистические взгляды мне иногда приходилось расплачиваться на бюро нашего городского комитета Компартии, когда на меня вешали один выговор за другим. Но вот пришли 90-е годы и запрет, по существу, КПСС, запрет Компартии Российской Федерации. Но когда было принято решение Конституционного суда, то после этого решения Конституционного суда именно я выступил вместе со своими коллегами в своей Ивановской области инициатором возрождения Компартии на территории Ивановской области, а потом и в целом по России. Кстати сказать, один из секретарей горкома, который в то время очень любил «вешать» мне договора, он тогда заявлял: «Какая жалость, что я его тогда не исключил из партии. Исключил бы из партии - не восстанавливали бы Коммунистическую партию Российской Федерации». Поэтому говорить о коммунистичности, в том числе и той партии, можно с определенной натяжкой. По существу, это все-таки была полугосударственная структура, которая управляла государством, и очень многие пришли тогда в Компартию не потому, что имели коммунистические убеждения, а потому что пришли за партийным билетом как за пропуском на руководящую должность. С этой точки зрения я бы и рассматривал коммунистичность. На сегодняшний день то, что происходит в Компартии Российской Федерации не связано с тем, что у одних одна идеология, у других - другая. Если взять два прошедших десятых съезда Компартии, то они как раз были съездами, которые не раскалывали идеологию. Те, кто собрал альтернативный съезд или пленум, который сначала проходил под эгидой секретаря Центрального комитета Компартии Российской Федерации и члена президиума Потапова Сергея Александровича, заместителя Зюганова и члена президиума ЦК Иванченко Леонида Андреевича, - эти люди не выступили с другой идеологией. Вся беда заключалась в том, что они, не выступая против программы Компартии, не выступая против устава, имели смелость заявить, что они выступают против тех действий, которые совершает Геннадий Зюганов и которые привели к тому, что, начиная с 1997 года по 1 января 2004 года численность Компартии сократилась с 559 тысяч до 246 тысяч. Поддержка Компартии за эти годы сократилась примерно в три раза - и об этом свидетельствуют те голоса, которые набрали коммунисты на выборах в последнюю Государственную Думу, и те голоса, которые набрал кандидат от коммунистов Николай Харитонов на президентских выборах. Вот в чем здесь было дело. Что же касается того, какая Компартия совпадает сегодня по взглядам с Владимиром Владимировичем Путиным или является ли оппозиционной партией, то на сегодняшний день, к моему великому сожалению, когда мне стало известно, что после проведенных двух съездов Геннадий Зюганов бросился за помощью не к кому-нибудь, не к коммунистам, а именно к президенту, у меня нет сегодня ощущения, что КПРФ остается оппозиционной партией. А если вспомнить те голосования, которые проходили в Думе, когда фракция резко выступала против принятия бюджетов, когда она выступала против назначения того же самого Черномырдина, Кириенко, а потом голосовала за них, - это говорит о том, что она оппозиционной партией при нынешнем руководстве и не была. Поэтому с этой точки зрения те люди, которые пошли на альтернативный съезд, когда Минюст объявил, что он не признает легитимным решение нашего съезда, якобы там не было кворума, хотя, даже если он нашел отсутствие кворума, он не мог найти это отсутствие на альтернативном пленуме. Почему? Потому что там каждый член ЦК расписался в списке членов ЦК против своей фамилии, что он присутствовал в зале, где этот пленум проходил. Вот с этой точки зрения те, кто потом пошел на создание новой партии, мы назвали Всероссийская Коммунистическая партия будущего, мы рассчитываем, что именно наша партия реально будет оппозиционной нашему режиму. Понимая позицию нашего президента, я твердо убежден, что оппозиция должна быть в любой стране. Иначе при отсутствии оппозиции это полный застой! Все равно и в политике, и в экономике, где угодно, должны быть силы, которые дают альтернативную позицию. С этой точки зрения мы убеждены, что именно наша партия будет оппозиционной партией. Сейчас съезд у нас прошел, идут областные конференции, где избираются органы. И мы в ближайшие дни планируем подать документы на регистрацию в Минюст. Михаил Соколов: Я хотел бы уточнить, Владимир Ильич, получается, по вашей логике, что Владимир Путин - это наследник другой части Коммунистической партии Советского Союза - государственнической, вот этой вот государственной организации. В такой логике «Единая Россия» - это наследник КПСС по государственной линии, а не по идеологической, правильно я понимаю? Владимир Тихонов: Вы абсолютно правы, именно такая позиция у меня и есть сегодня по тому, что происходит.
BNE: Путин – герой антиглобализации? Лилиана Проскурякова Президент России Владимир Путин проводит политику ограничения власти транснациональных корпораций, международных организаций и выстроенной ими мировой экономической системы. По идее, противники глобализации в России и других странах мира должны поддерживать такие инициативы Путина, но этого не происходит. Они считают, что Путин ставит перед собой совсем другие цели: просто стремится прибрать к рукам всю полноту власти в стране. Достаточно проанализировать политику Путина в отношении нефтяной компании ЮКОС. Российское правительство предъявило компании обвинения в неуплате налогов и мошенничестве после того, как ЮКОС объявил о слиянии с другой крупной нефтяной компанией – «Сибнефтью» и в апреле 2003 года была достигнута предварительная договоренность об инвестициях во вновь созданную компанию со стороны американских нефтяных корпораций. Если бы правительство не помешало совершить эту сделку, то путем слияния ЮКОСа и «Сибнефти» была бы образована шестая по размеру нефтяная компания в мире, сообщает интернет-издание Lenta.ru. Примером с ЮКОСом российские власти дали понять, что заниматься минимизацией налогов нельзя, даже если это осуществляется в рамках закона. Противники глобализации обычно приветствуют такие действия властей, так как антиглобалисты критикуют транснациональные корпорации за их стремление уйти от уплаты налогов путем выискивания «лазеек» в законе или регистрации бизнеса в офшорных зонах за рубежом. Но на этот раз Путин не стяжал похвал, так как антиглобалисты знали: Ходорковский не поддерживает политику Путина и намеревался выступить против него на выборах. Распространено мнение, что путем атаки на ЮКОС Путин пытается заткнуть рот своему политическому противнику, а активисты антиглобализации не приветствуют использование силы против политических оппонентов. Многие считают, что заключение Ходорковского под стражу имеет своей целью нечто большее, чем заставить его заплатить налоги. Находясь в тюрьме, Ходорковский не смог участвовать в выборах. В результате разгрома ЮКОСа существенно снизилась стоимость акций российских компаний на российских и международных фондовых биржах. Сократился приток инвестиций в российскую экономику, так как потенциальных инвесторов пугают высокие политические риски в России. По информации газеты «Коммерсант», в третьем квартале 2004 года вывоз капитала из России составил 2,9 млрд долларов. Таким образом, утверждение, что атака на ЮКОС проводилась в интересах народа России, не выдерживает никакой критики, что также стало причиной отказа антиглобалистов поддержать Путина. Известные российские правозащитники встали на сторону олигарха. Так, председатель Института национального проекта «Общественный договор» Александр Аузан сказал в интервью газете «Московские новости», что его организация выступает в защиту ЮКОСа, отстаивая права собственности и интересы населения России. Репутация Путина не улучшилась и оттого, что он начал выступать против таких международных финансовых институтов, как Всемирный банк и Международный валютный фонд. По всей видимости, Путин не согласен с тем, что эти организации ставят условия странам с развивающейся и переходной экономикой. Начиная с 2000 года, он перестал брать займы у этих организаций. Путину удалось обойтись без займов извне благодаря высоким ценам на нефть на международном рынке, которые принесли российскому бюджету дополнительные доходы. Теперь эти международные финансовые организации намерены сократить свое присутствие в России. Россия не берет в долг за рубежом, но в то же время она сокращает расходы на социальную защиту населения. Снизив расходы на здравоохранение, российское правительство взамен решило выплачивать компенсации социально незащищенным слоям населения, и эта мера очень непопулярна среди малообеспеченных россиян. Антиглобалисты относятся к урезанию таких насущных социальных программ без энтузиазма. Группа из 72 российских правозащитников в октябре опубликовала заявление в «Новой газете» о том, что в результате правительственных реформ «ликвидированы гражданские свободы» и «разрушена система образования и здравоохранения». Не получила поддержки и инициатива Путина по усилению роли государства. Многие выступают против глобализации потому, что считают, что она ограничивает самостоятельность государств в вопросах внутренней и внешней политики. Путин же, напротив, приложил много усилий для выстраивания «вертикали власти» и усиления роли государства в России. Такая политика ставит в жесткие рамки институты гражданского общества, налагая на них тяжелое налоговое бремя. Согласно последним изменениям в российском Налоговом кодексе, российские и иностранные некоммерческие организации на территории России должны будут платить такие же налоги, как и коммерческие предприятия. Планируется, что некоммерческим организациям придется сообщать федеральным властям обо всех поступивших к ним средствах в виде грантов от зарубежных спонсоров. Учитывая все это, мировое гражданское общество никогда не окажет поддержку российскому президенту. Еще одно отступление от демократических принципов происходит в политике российских властей в регионах. После принятия закона о фактическом назначении губернаторов президентом степень политической свободы снизится еще больше. Политический курс российских властей сегодня проложен в направлении антиглобализма, либеральных мер по сокращению уровня социальной поддержки населения и центристской политики по выстраиванию «вертикали власти» в стране. Все это говорит об отсутствии уважения к гражданским свободам в обществе. На самом деле политика российских властей не является истинной антиглобализацией, это просто попытка правительства усилить свою власть. Лилиана Проскурякова, Центр изучения глобализации Йельского университета
BNE: Диссиденты советской эпохи осуждают Путина Бетси Пайсик Физик Юрий Орлов, один из самых известных советских диссидентов 1970-х, на протяжении большей части своих 80 лет боролся с тоталитаризмом и подавлением свобод со стороны правительства. Он знает, что значит выступать против репрессивного режима, и его последняя мишень – это Россия президента Путина. «Россия уходит назад во времени», – говорит Орлов, маленький человечек с взъерошенными волосами, который своей манерой держаться напоминает и Нормана Мейлера, и Альберта Эйншетйна. «Путин похож на Сталина: он говорит на языке бандитов, языке мафии», – сказал он. Когда Орлов и ряд других советских «отказников» собрались в четверг вечером на встречу, в качестве спонсоров которой выступил Американский еврейский комитет, в адрес Путина звучало практически столько же критики, сколько и в адрес его коммунистических предшественников. Наступление российского президента на Чечню, подавление свободы независимой прессы и другие ограничения вызвали возмущение в среде этих стареющих львов, многие из которых провели по десять лет в советских исправительных лагерях, психиатрических больницах и тюрьмах за то, что осмеливались в свое время открыто критиковать советское правительство и требовать соблюдения основных прав человека. Они видят тревожные признаки сходства между политикой Путина и действиями печально известного КГБ, который он некогда возглавлял. Растущее влияние Русской православной церкви и перекосы экономической политики еще больше давят на и без того урезанные права человека, столь недавно отвоеванные. Седовласые «герои совести» обнимались со слезами на глазах и за рюмкой водки или виски сурово осуждали новое уничтожение гражданских прав и пассивную поддержку, которую Путин получает от Соединенных Штатов и других правительств стран Запада. «Меня беспокоит, что администрацию Буша обвели вокруг пальца, – говорит 62-летний Виктор Балашов, эмигрировавший в США в 1974 году, после десяти лет, проведенных в советской тюрьме. – Правительство должно быть благоразумнее. Нужно, как говорил Рейган, «доверять, но различать». Вы должны составить суждение о Путине, и можно не сомневаться, что он установил диктатуру». Эмоциональная встреча была организована Фондом благотворительности, учрежденным диссидентом Юрием Федоровым для помощи бывшим политическим заключенным, до сих пор проживающим на территории Советского Союза. Татьяна Янкелевич, взрослая дочь легендарной Елены Боннэр, занимающаяся организацией работы фонда Сахарова в Гарварде, сказала, что международная война с терроризмом используется как инструмент для оправдания «самого безжалостного подавления и убийств» в Чечне. «Это ужасная ложь, но многие хотят быть обманутыми», – сказала она, имея в виду многие из стран и организаций, которые действовали во имя освобождения поколения ее отца
bne1: Глубокий эконом Путин Российская экономическая действительность представляется все более радужной властям и все менее – отдельно взятым гражданам. Владимир Путин призвал правительство «выходить на максимально эффективный путь развития и держать тот курс, который мы проводили все предыдущие годы». Задача абсолютно невыполнимая: если «так держать!», то ни на какой эффективный путь развития экономики вырулить невозможно по определению. Президенту, завороженному индексами РТС и тем, что капитализация «Газпрома» за первые дни 2006 года выросла аж на $40 млрд, составив более $200 млрд, кажется иначе. «Я так понимаю, что и индекс РТС у нас за прошлый год был рекордным. Наряду с ростом капитализации крупнейших российских компаний это хорошие признаки развития», – не скрывал в понедельник на традиционной встрече с членами кабинета ликования президент. Сообщение вице-премьера Александра Жукова о том, что и денег в страну в минувшем году впервые за 15 лет ввезли больше, чем вывезли, усилило оптимизм главы государства. Действительно, приток капитала, по предварительным данным Центробанка, на $300 млн превысил отток. Учитывая, что не только в сумрачные 90-е, о которых предпочел упомянуть осторожный Жуков, но и буквально в прошлом году чистый вывоз капитала составил $8 млрд (в 2000-м, первом году путинского правления, вывезли и вовсе почти $25 млрд), это результат, и в самом деле заслуживающий внимания. Но еще большего внимания заслуживает структура ввоза-вывоза. Выясняется, что частные нефинансовые компании и отдельные граждане предпочитали вывозить свои денежки и в итоге перевели за рубеж порядка $5 млрд. Причем к концу года вывозить стали все больше. По мнению некоторых аналитиков, это можно считать косвенным свидетельством неблагоприятного делового климата в России. Ввозили же деньги в основном банки, активно занимавшие на внешнем рынке, и так называемые госкомпании. Три четверти всех займов нефинансовых структур в 2005 году приходится на «Газпром», «Роснефть», «Совкомфлот», РАО РЖД, «Транснефть» и АЛРОСА, перехвативших на международном рынке свыше $28 млрд. Таким образом, идеологически важное достижение (России удалось сменить бегство капитала на его приток, несмотря на уверения недоброжелателей, что дело ЮКОСа, закон об НКО, отмена губернаторских выборов и ряд других недемократических шагов, предпринятых властями, приведут к снижению инвестиционной привлекательности страны), с точки зрения экономической оказывается сомнительным и даже опасным. Еще в октябре прошлого года министр финансов Алексей Кудрин для сохранения стабильности российской экономики призывал госмонополии ограничить практику займов на внешнем рынке, переключившись на внутренний рынок. Аналогичный призыв содержался и в ноябрьских антиинфляционных предложениях МЭРТа. Помимо притока «лишней» валюты активная заемная политика госкомпаний опасна и стремительным ростом их внешней задолженности. Долги нефинансовых компаний уже в середине лета составляли более $90 млрд, а к концу года прогнозировались на уровне $120 млрд. Государство, разумеется, по долгам компаний не отвечает, но, учитывая значение того же «Газпрома» для российской экономики (об этом знают не только правители, но и рядовые граждане, которые уже заучили наизусть телерекламу про «национальное достояние» и «каждый третий рубль в пенсиях»), масштаб потенциальных неприятностей очевиден. Очевидно и другое – что экономическое благополучие страны сегодня, как не только 5, 10, 15 лет назад, но, как и в те времена, которые называются брежневским застоем, зависит исключительно от сырьевых доходов. Но никаких перспективных планов, никакого «эффективного пути развития» нет и не может быть, когда из 5 трлн рублей бюджетных доходов как минимум половина – это доходы от нефтегазового сектора экономики (один налог на добычу полезных ископаемых в виде углеводородного сырья – 723,5 млрд рублей, а вывозные пошлины на нефть и газ больше 1 трлн рублей). И если властям предержащим греет душу все увеличивающийся Cтабфонд, то гражданам и от лежащих под замком полутора триллионов никакой радости. Какая разница для обывателя, куда идут нефтегазовые денежки страны – как в советские времена, на помощь дружественным режимам (некоторым особо избранным и в куда более скромных масштабах, но и Россия помогает и кредитами и бросовыми ценами на сырье) или используются властями в качестве соломки на случай падения мировых нефтяных цен. Президент, интересующийся индексами РТС, и обыватели, которых волнует не индекс инфляции, а просто рост цен на продукты и услуги ЖКХ, живут в совершенно различных экономических реалиях. Но Владимира Путина микроэкомические неприятности отдельных граждан, так же как и неприятные детали бюджетной или платежной статистики, не волнуют. Главный национальный проект и эффективная экономика для нынешнего кремлевского хозяина – рост капитализации интересующих его компаний. Как минимум до
полная версия страницы