Форум » За свободную Россию » ПОЛИТ.ру//Переворот в Белом доме: выборы отменяются » Ответить
ПОЛИТ.ру//Переворот в Белом доме: выборы отменяются
BNE: Переворот в Белом доме: выборы отменяются От сегодняшнего расширенного заседания правительства с участием руководителей субъектов Российской Федерации ждали многого. Но реальность, похоже, превзошла ожидания: создание нового министерства, революция в системе региональных выборов, объявление о реформе Думы и два громких назначения пришлись на один день. «Генеральная линия» Владимира Путина не нова: это все та же пресловутая «вертикаль власти». Нова аргументация: единство вертикали власти, по словам президента РФ, необходимо для эффективной борьбы с терроризмом. Первое практическое следствие, озвученное сегодня президентом — отмена прямых выборов губернаторов и президентов республик. Выбирать их теперь будут законодательные собрания регионов, причем только из кандидатов, выдвинутых президентом России лично. Аналитики отнеслись к президентскому решению с осторожным скепсисом. Директор Института политических исследований Сергей Марков, признав, что предложение будет иметь «как позитивные, так и негативные последствия», отметил, что негативные «с течением времени… будут перевешивать». С одной стороны, по мнению политолога, «предложение президента должно способствовать консолидации властных институтов, прежде всего, в деле снижения коррупции» — именно на уровне субъектов федерации в наибольшей степени происходит кризис власти, в частности, на Северном Кавказе. Но в то же время ликвидация прямых выборов губернатора «будет вести к снижению политического авторитета местных органов власти, а также к серьезному снижению политического плюрализма в стране в целом». Противовесом, по мнению Маркова, могло бы стать, в частности, «расширение плюрализма в СМИ и серьезные меры по укреплению гражданского общества и в целом гражданского контроля над действиями властей». «Большинство экспертов считает, что кризис власти, в частности на Северном Кавказе, в наибольшей степени происходит именно на уровне субъектов федерации», — отметил политолог. Президент фонда «Политика» Вячеслав Никонов также предсказал много споров относительно целесообразности введения новой системы выборов (де-факто — назначения) губернаторов. Хотя, по его словам, «сама по себе демократия от введения такого порядка не страдает, поскольку назначение глав регионов — норма в большинстве демократических государств», «есть определенные сомнения, насколько это соответствует федеративному характеру российского государства, потому что избрание глав субъектов является родовой чертой, признаком федерации». «Легитимность региональных властей ослабнет, поскольку легитимность, полученная сверху и поддержанная законодательным собранием, всегда будет восприниматься избирателями как проигрывающая по сравнению с легитимностью, полученной от рук народа», — отметил Никонов. По мнению главы группы «Меркатор» Дмитрия Орешкина, предложенная Путиным мера связана с тем, что «идея с федеральными округами и управлением регионами через институт полпредств провалилась», а «институт полпредств стал местом ссылки неудачников». Примеры тому — Илья Клебанов, Анатолий Квашнин и Владимир Яковлев. Не исключено, впрочем, что Путин все же попытается не допустить окончательной дискредитации института полпредов. Именно самый «яркий» неудачник Владимир Яковлев сегодня был смещен со своего поста в Южном федеральном округе. Это место займет Дмитрий Козак, в последнее время занимавший должность руководителя аппарата правительства; он же возглавит специальную федеральную комиссию по Северному Кавказу. Если экс-губернатора Петербурга Яковлева как бы демонстративно «бросали» на сложные посты — то вице-премьера по вопросам ЖКХ, то полпреда в самый сложный регион, — как бы специально доказывая его несостоятельность, то проекты, курируемые Козаком (реформа местного самоуправления и административная реформа), скорее оказались успешными, по крайней мере на кремлевский взгляд. Яковлев же в очередной раз попал из огня да в полымя: он возглавит министерство по национальной политике, упраздненное три года назад и воссозданное Владимиром Путиным сегодня. Наконец, не за горами и реформа Государственной Думы. Судя по всему, уже следующие выборы в парламент пройдут только по пропорциональной системе, то есть по партийным спискам. Первым эту идею озвучил несколько месяцев назад глава Центризбиркома Александр Вешняков. Теперь судьба соответствующего законопроекта фактически предопределена: Владимир Путин пообещал направить его в Думу в ближайшее время. До сегодняшнего дня казалось, что позиции единороссов дальше усиливать некуда. Как выясняется, нет предела совершенству. 13 сентября 2004, 15:31
Ответов - 21
Антипутин: Предприниматель Борис Березовский обратился с открытым письмом к экс-президенту России Борису Ельцину. Текст письма во вторник публикует газета «Коммерсант». «Борис Николаевич, Вы непростительно долго молчите. И уже даже не верится, что когда-то Вы взобрались на броню, чтобы отстоять будущее России, - пишет Борис Березовский. - Особенно непозволительно, вызывающе непозволительно Ваше молчание в последние дни». «Трагедия в Беслане - прямое следствие войны в Чечне. И хотя, уходя из Кремля в декабре 1999 года, Вы покаялись за то, что развязали войну, это никоим образом не освобождает Вас от ответственности за то, что происходит сегодня, - говорится в открытом письме. - Вы промолчали, когда в Беслане были убиты сотни детей и их родителей. Для меня очевидно, что главный виновник этой конкретной трагедии Ваш преемник В. Путин. Но он - Ваш выбор, и поэтому Вы отвечаете за этот выбор, равно как и Ваши соратники, включая меня». По мнению Березовского, российский президент «решил окончательно растоптать ельцинскую Конституцию», предлагая новый порядок формирования исполнительной власти в России. «Это решение ставит крест на федерализме в России, а следовательно, на возможности сохранить Россию», - утверждает предприниматель. «Вы не имеете права молчать, - пишет Березовский. - Ваше молчание означает согласие с В. Путиным И следовательно, предательство миллионов сограждан, которые благодаря Вам поверили в будущее для своих детей и для себя в России».
BNE: бессильного что-то предпринять клоуна - не много ли он хочет?
BNE: Б.Ельцин не собирается обсуждать действия В.Путина Первый президент России Борис Ельцин сегодня выразил свое отношение к последним инициативам Владимира Путина, касающимся укрепления вертикали власти, сообщила радиостанция «Эхо Москвы». Ельцин верит, что действия Путина будут осуществляться в рамках демократических свобод и в соответствии с буквой и духом той конституции, которую приняла страна на всенародном референдуме в 93-м году, а, по мнению Ельцина, удушение свобод и свертывание демократических прав - это и есть победа террористов. Ельцин, правда, добавил, что, уйдя из публичной политики, он не собирается давать политические комментарии и обсуждать действия тех, кто пришел к власти после него. Интервью первого президента России опубликовано в завтрашнем номере еженедельника «Московские новости». Между тем, сегодня федеральный политсовет СПС подверг резкой критике предложения президента РФ отказаться от прямых выборов губернаторов. СПС стала первой партией, собравшей заседание политсовета, для того чтобы обсудить недавние изменения российской политической системы, предложенные президентом РФ. «Отказ от прямых выборов губернаторов не только приведет к усилению коррупции, но и, возлагая всю ответственность за положение в регионах на одного человека и лишая граждан возможности самим принимать решения, к дальнейшему углублению той пропасти, которая разделяет сегодня народ и власть», - говорится в принятом сегодня заявлении федерального совета СПС. По мнению авторов документа, «терроризм - лишь инструмент в руках тех, кто стремится повернуть вспять мировую цивилизацию, установить тоталитарные режимы, отрицающие права и свободы человека. Поэтому свертывание свободы и демократии было бы не только роковой ошибкой, перечеркивающей все достижения последних лет. Свертывание свободы и демократии - уступка террористам», отмечается в документе. Политсовет СПС отмечает, что, предлагая новую стратегию, президент РФ впервые признал неэффективность антитеррористической политики, необходимость гражданского контроля за спецслужбами, отсутствие эффективного диалога власти и общества. Вместе с тем, политсовет СПС не поддержал предложение члена политсовета Бориса Немцова включить в текст заявления слова о том, что шаги президента не имеют отношения к борьбе с терроризмом и служат только усилению его личной власти. Как сказал Б.Немцов журналистам, среди членов политсовета СПС есть как сторонники, так и оппоненты президента. Вместе с тем, по мнению Немцова, по сути политсовет поддержал его мнение, что шаги по усилению власти президента «не приведут ни к «благоденствию, ни к безопасности, ни к борьбе с терроризмом». СПС наконец заявил, что причина терактов в России - не только международный терроризм, но и нерешенность проблемы Чечни, отметил Б.Немцов. Сам Б.Немцов в эфире радиостанции «Эхо Москвы» заявлял, что предложения президента сворачивают федеративные отношения в стране, а также «противоречат и духу и букве Конституции». По его мнению, этим «ставится под сомнение первая статья Конституции, что Россия является федеративным государством». Таким образом, Б.Немцов категорически не согласился с первым президентом России Борисом Ельциным, который уверен, что В.Путин не откажется «от буквы, а главное, от духа той Конституции, которую приняла страна на всенародном референдуме в 1993 году». В то же время сам факт высказывания на эту тему первого президента России Б.Немцов одобрил, поскольку «в конце концов, именно он и являлся автором Конституции - одного из немногих документов, которые обеспечивают российскую государственность». 16.09.2004
BNE: Ельцин озабочен сворачиванием демократических свобод при Путине Редакция Борис Ельцин, первый постсоветский президент, в четверг выступил с завуалированным предупреждением о том, что решение президента Владимира Путина о присвоении новых широких полномочий после бесланского кризиса может повлечь за собой сворачивание демократических свобод. «Мы не позволим себе отказаться от буквы, а главное, от духа той Конституции, которую приняла страна на всенародном референдуме в 1993 году», – заявил 73-летний Борис Ельцин в интервью газете «Московские новости». «Удушение свобод, свертывание демократических прав – это и есть победа террористов», – сказал Ельцин, добавив, что только демократическая страна может успешно вести борьбу с терроризмом. Ельцин выразил надежду на то, что Россия будет стоять плечом к плечу с другими цивилизованными странами в борьбе с террором. Поводом для комментариев Ельцина послужило обнародование Путиным планов по отмене прямых выборов региональных губернаторов в России и выборов независимых кандидатов по одномандатным округам в Госдуму. Эти изменения, как ожидается, помогут таким партиям, как «Единая Россия», и нанесут удар по менее крупным либеральным партиям, которые имеют лишь единицы своих представителей в парламенте. Европейские страны и США подвергли критике заявленные Путиным меры, озвучив обеспокоенность тем, что они ослабят демократию и отодвинут Россию назад, к советскому прошлому. Ельцин, который ввел конституцию, основанную на демократических реформах, назначил Путина своим преемником до своей отставки 31 декабря 1999 года в связи с ухудшением состояния здоровья и падением рейтингов. Временами он подвергал критике политику Путина, однако его последние критические замечания в отношении нового режима, хотя и завуалированные, являются самыми суровыми . Ельцин назвал бесланский кризис «водоразделом» для России. «Мы все другие. И страна другая после этой трагедии», – заявил он. Российское правительство связало бесланский теракт с сепаратистами из Чечни и международными террористическими организациями. Ельцин начал первую чеченскую войну в 1994-1996 годах, а позднее назвал ее своей величайшей политической ошибкой. Вторая война началась на закате его президентства и была инициировала его премьер-министром Путиным. Путин не раз объявлял об окончании второй чеченской войны и победе в ней, однако до сих пор ежедневно обе стороны продолжают нести потери. В это время в Вене в четверг ОБСЕ обвинила Россию в непредоставлении полной и своевременной информации по захвату заложников в Беслане, а телевизионные СМИ – в слабом освещении событий, что наносит удар по демократии и разжигает общественное недоверие
BNE: Он однозначно высказался против, но не намерен обсуждать поведение приемника публично!
BNE: Что сказал Борис Ельцин? // Что сказал Борис Ельцин? Михаил Краснов, вице-президент фонда «Индем», бывший помощник президента Бориса Ельцина по правовым вопросам: – Это очень корректное в позитивной форме предостережение от отказа от главных принципов демократии. Наверное, это правильный стиль с учетом того, что он сам представил Путина преемником и обеспечил его восхождение. Владимир Пехтин, вице-спикер Госдумы, фракиця «Единая Россия»: – Ельцин всегда был сторонником решительных действий, поэтому он поддерживает Путина в его противостоянии террору и в наведении порядка в стране. Борис Немцов, председатель совета директоров концерна «Нефтяной»: – Я не могу разделить оптимизм Ельцина, что буква и дух Конституции останутся нетронутыми. То, что предлагает Путин,– это отказ от Конституции и путь к государству бесправных граждан. У Ельцина есть намек, что угроза Конституции существует, но в силу обстоятельств он не может критиковать Путина так, как могу его критиковать я. Виктор Илюхин, депутат Госдумы, фракция КПРФ: – Вряд ли Ельцин стал выступать, если бы полностью был согласен. Его высказывания критически окрашены, и это понятно, ведь предлагается определенный шаг назад. Путин же ни к чьей критике не прислушается, это вопрос имиджа и самолюбия. Константин Косачев, председатель комитета Госдумы по международным делам, фракция «Единая Россия»: – Я понял так: все, что будет направлено на борьбу с терроризмом, надо поддерживать, а то, что направлено на свертывание демократии, поддерживать не надо. Ельцин так сформулировал потому, что понимает, насколько сложна задача. И потому выражается более осторожно, чем многие ожидали. Ольга Крыштановская, политолог: – Ельцин критикует Путина, хотя и мягче, конечно, чем Пауэлл. На его глазах сворачивается его программа по развитию демократии. И эти слова были обращены только к Путину, Ельцина мало волнует его имидж, это его гражданская позиция. Борис Березовский, президент Фонда гражданских свобод: – Форма двусмысленная, но содержание однозначно: он против действий Путина, поскольку тот разрушает Конституцию. И двусмысленность формы понятна – ведь если Путин нарушает основы Конституции, то может нарушить и все остальные обязательства и через подконтрольный ему парламент изменить положение об иммунитете первого президента России. Я не считаю, что это ответ на мое открытое письмо, опубликованное в Ъ, это ответ человека, который осуществил революцию в России и который теперь отвечает за то, что он сделал.
BNE: Сигнал для преемника Голос Истории звучит негромко, недолго, немного разочаровывающе. Тяжелейшие дни. Нет слов. Общая вина и общее горе. Есть возможность сообщить свои мысли лично Владимиру Владимировичу. Краткий пересказ мыслей самого Владимира Владимировича, всем известных: мы – другая страна... не можем позволить себе вялости, безответственности и беспечности. И лишь в самом конце, в последнем абзаце, два-три внятных политических высказывания. Почти в повелительном наклонении. Мы не позволим себе отказаться от буквы, а главное, от духа той Конституции, которую приняла страна на всенародном референдуме в 1993 году... Удушение свобод – победа террористов... Стоять плечом к плечу со всеми цивилизованными странами мира. Собственно, в этих репликах весь смысл скуповатого ельцинского монолога, который в «Московских новостях» назван интервью. Борис Николаевич не согласен с Путиным. Он против антиконституционных загогулин второго президента РФ. Он против удушения свобод как основы политики двух путинских пятилеток. Он против антизападной истерии, развернувшейся в эти дни на нашем политическом Олимпе. Это сказано ясно, определенно, строго. Однако что с того, что против? Вспомним: Ельцин категорически возражал против сталинского гимна, учрежденного наследником на обломках Глинки, – не помогло. Ельцин не раз заявлял после отставки, что встречается с Путиным и делится с ним своими соображениями: чем дальше, тем трудней было в это поверить, теперь уж совсем не верится. Наконец, политический вес этих двух политиков ныне обратно пропорционален весу физическому. Борис Николаевич ушел, смахнув слезу и попросив прощения у непреклонного электората. Владимир Владимирович популярен и безальтернативен даже сегодня, после Беслана. Типичная российская история: тот, кто пришел дать нам волю, проклят и забыт. А мелкий тиран и реставратор машет совиными крылами как заведенный. Иными словами, ельцинские советы и предостережения наверняка не будут восприняты Путиным. Напротив, скорее возымеют обратное действие: обидчивый наследник лишь укрепится в сознании своей правоты и продолжит успешное замораживание России. Пока жив, Борис Николаевич обречен наблюдать за тем, как медленно, но неуклонно уничтожаются все его политические завоевания. Вынужден молча, лишь изредка и коротко откликаясь, все это терпеть. И если его завтра опять спросят о 1999 годе, он опять скажет: я не жалею, что «выбрал» Владимира Владимировича. В самом деле, чего уж там жалеть. Другое дело – История. В ней, всегда справедливой посмертно, самый первый президент России навсегда пребудет победителем, что бы ни натворил в оставшееся время самый второй президент РФ. Ибо смысл Истории – движение народов к свободе, и тут Борис Николаевич конкурентов не ведает. Останется в учебниках, конечно, и Путин – но мелким, как его душа, шрифтом, в конце грустного абзаца про смутные злодейские времена, без лупы не разберешь. Должно быть, Ельцин догадывается об этом, оттого и молчит, и неохотно роняет слова, когда уж совсем подопрет, и вновь уходит в немоту, в бездействие, в Историю. Он сегодня опять проиграл. Он завтра обязательно выиграет. А кадровые рокировочки, болезненные ошибки, мучительные разочарования – эти мысли он оставит при себе. Это не для газеты. Может быть, для дневника или магнитофонной ленты. «Бояться автору нечего – он умер лет сто назад». Впрочем, он и не боится, и жив-здоров, и красноречив даже в своем молчании – насколько позволяют нервы, темперамент, закулисные договоренности, историческая роль. Илья Мильштейн 17.09.2004
BNE: «Не откажемся от духа и буквы Конституции» Сразу после возвращения из за рубежа Борис Ельцин и Михаил Горбачев дали интервью обозревателю «МН» Людмиле Телень Борис Ельцин English. MOSNEWS.COM Для меня, как и для всех россиян, это были тяжелейшие дни. Нет таких слов, которыми можно описать мое сочувствие людям, которые потеряли в бесланской трагедии своих детей. Думаю, каждый взрослый человек в России чувствует долю своей ответственности за то, что произошло. Не уберегли детей, не защитили... Это наша общая вина и наше общее горе. Я уже говорил, в том числе и читателям «Московских новостей», что, уйдя из публичной политики, не собираюсь давать политические комментарии и обсуждать действия тех, кто пришел после меня: президента страны, лидеров партий, депутатов, политиков. У меня есть возможность те соображения, те мысли, которые волнуют меня, высказать лично Владимиру Владимировичу Путину. Я считаю, это корректный и цивилизованный путь отношений двух президентов страны — бывшего и нынешнего. Но пользуясь нашей с вами встречей, хотел бы вот что сказать. Трагедия Беслана стала водоразделом. Мы все — другие. И страна другая после этой трагедии. Мы не можем позволить себе той вялости, безответственности и беспечности, которые привели нас к этим страшным событиям. И власть обязана действовать жестко и быстро. В соответствии с теми кровавыми вызовами, которые бросил нам новый враг, имя которому терроризм. Но я при этом твердо верю, что меры, на которые после Беслана пойдет руководство страны, будут лежать в русле тех демократических свобод, которые стали ценнейшим достижением России за последнее десятилетие. И мы не позволим себе отказаться от буквы, а главное, от духа той Конституции, которую приняла страна на всенародном референдуме в 1993 году. Хотя бы только потому, что удушение свобод, свертывание демократических прав — это и есть в том числе победа террористов. И только демократическая страна может успешно противостоять терроризму. И рассчитывать на то, что в этой борьбе она будет стоять плечом к плечу со всеми цивилизованными странами мира. Первое политическое интервью после отставки. «МН» №41 за 2003 год (21.10.2004). Избиратель Борис Ельцин Людмила Телень »...Просто мы уже подзабыли, какого масштаба задачи решались. Освобождение цен в январе 92-го. За короткое время они подскочили в тридцать раз. Зато на прилавках, на которых еще вчера не было ничего, кроме драпировки из серой оберточной бумаги, появились продукты. А приватизация? Я тут недавно прочитал: «Ельцин был бы великим президентом, если бы не провел приватизацию». Неправда. Не провел бы, так бы и остались в разрушенной экономике. Легко было? Конечно, нет. Но это нигде легко не происходит...»
BNE: №35 за 2004 год (17.09.2004) МН-События Событие недели «Это, по существу, откат от демократии» Сразу после возвращения из зарубежа Борис Ельцин и Михаил Горбачев дали интервью обозревателю «МН» Людмиле Телень Михаил Горбачев English. MOSNEWS.COM До сих пор не могу прийти в себя от того, что произошло в Беслане. Страшная трагедия, после которой мы все не можем продолжать жить так, как жили раньше. Самое первое - надо помочь пострадавшим. Горбачев-фонд уже перевел деньги на счет Красного Креста, теперь мы постараемся помогать конкретным людям, конкретным семьям... Не могу смириться с тем, что профессионалы из спецслужб не сумели предотвратить ни сам теракт, ни кровавую развязку событий. Уверен, что и Патрушев, и Нургалиев должны лично ответить за происшедшее. Думаю, президент тоже это понимает и сделает выводы. Я ждал, что власть решительно отреагирует на то, что произошло. И многое из того, что сказал в своем обращении президент Путин, мне кажется и важным, и необходимым. Да, безусловно, надо перестраивать работу спецслужб, надо бороться с коррупцией, надо заниматься социальными проблемами Северного Кавказа. Терроризм можно победить прежде всего политикой, а не силой. Но, в отличие от президента, я считаю, что террористические акты последних недель прямо связаны с военными действиями на Кавказе. Еще в 94-м, в период первой чеченской войны, мне было понятно, к каким катастрофическим последствиям она приведет. К сожалению, я не ошибся... Значит, снова надо искать политические решения, идти на переговоры с умеренными боевиками, отсекать их от непримиримых экстремистов. Убежден, что сегодня власть в своих действиях должна опереться на общество. Как победить ту же коррупцию без нормального парламента или свободной прессы? Без контроля со стороны общества? Но движения в этом направлении как раз нет. Происходит обратное. Под лозунгом борьбы с терроризмом предлагается резко ограничить демократические свободы, лишить граждан прямо выражать свое отношение к власти - на свободных выборах. Нам предложено согласиться с назначением по сути губернаторов, отказаться от выборов в одномандатных округах. И это при том, что мы сегодня и так имеем преимущественно карманные партии. Знаю, что говорю: создавая социал-демократическую партию, мы на себе почувствовали, как бюрократия вяжет нас по рукам и ногам. Бороться с терроризмом такая система точно не поможет. А вот проводить болезненные для избирателей решения, вроде отмены льгот, будет попроще. Надеюсь, что для президента Путина это только возможный вариант, обсуждаемая идея, а не окончательное решение. Наша общая задача - сделать все возможное, чтобы проекты, которые, по существу, означают откат от демократии, не обрели силу закона. Я надеюсь, что политики, избиратели да и сам президент сохранят демократические свободы, которые нам так нелегко дались.
BNE: Каспаров: с советским прошлым у России нет будущего После произошедшего в Беслане Гарри Каспаров призвал президента Путина уйти в отставку. Михаил Шевелев - Это практическое предложение или нравственная оценка его действий? - В условиях современной России это, конечно, нравственная оценка. - Есть надежда, что президент к ней прислушается и действительно уйдет в отставку? - Такой вариант относится к области ненаучной фантастики. Президент живет в другой системе нравственных координат. - То, что происходит в стране, - вина одного человека? Или слабость его оппонентов тоже сыграла свою роль? - Вина либерального фланга безусловна. Они сами себя дискредитировали сотрудничеством сначала с Ельциным, потом с Путиным. Истоки сегодняшних событий - в начале 90-х годов прошлого века, когда шли споры о том, что первично - политические реформы и разрыв с советским прошлым или экономическое развитие. Мы помним, чем эти споры закончились - победой так называемых прагматиков. Вот и результат: либералов в стране нет и быть не могло, потому что оппозиционность требует от людей не только смелости, но и неучастия в совместном бизнесе с государством. - И что делать несуществующим либералам теперь? - Придется возвращаться в советское прошлое и разбираться с ним. Пока не решим, что делать, например, с могильником на Красной площади или с советским гимном, дальше не двинемся. - Нет ли сейчас задач поважнее? - Россия - страна символов. Не случайно Путин начал возрождение Советского Союза именно с гимна. А в том, что занимается он возрождением СССР, сомнений. - А в практической политической деятельности либералам нет места? - Практическая политическая деятельность в условиях диктатуры сильно ограничена. Главная задача «Комитета-2008» - определить власти ее рамки. Для этого мы будем пользоваться возможностями, которые оставляет нам судебная система, в том числе, наверное, обратимся и в Конституционный суд. - Участвовать в каких-нибудь выборах не собираетесь? - Выборы в нынешней обстановке - очень гипотетическая возможность. Власть пошла на крайние меры, и в этой ситуации и для «Комитета-2008», и для других либеральных объединений важнее определиться с идеологическими позициями. По сути исторического процесса мы оказались где-то на рубеже 1988 - 1989 годов, и нам вновь нужен организованный протест против советской власти. - Если мы именно на этом рубеже, то впереди у нас как раз выборы - Первого съезда народных депутатов. - Тогда и потенциал общественного протеста был другой, и динамика развития события другая. Но есть и сходство. Власть вновь теряет авторитет, она оказалась не способна справиться с главной сегодняшней проблемой - терроризмом. Нам, обществу была предложена сделка: безопасность в обмен на свободу. Это, по сути дела, было предложение «крыши» в масштабах страны. Но «крышующие» выполнить условия сделки не смогли. Теперь им придется уйти. - Как вы лично будете способствовать их уходу? - Надо думать о насущных задачах в условиях бодро марширующей диктатуры. Среди этих задач первичная - способы общения с гражданами, с обществом. Необходимо разоблачение лжи и преступлений власти. - 10 сентября исполнилось 20 лет вашему знаменитому матчу за титул чемпиона мира по шахматам с Анатолием Карповым. Тогда - вопреки административному ресурсу и в условиях диктатуры - вы победили. Каковы ваши и наши шансы на победу теперь? - Шансы выше, чем кажется. Хотя в ближайшей перспективе ситуация будет развиваться пессимистично. Но события разгоняются, и в среднесрочной перспективе у этого режима шансов нет. Прочность путинской диктатуры - это иллюзия. Президент сейчас сделал очень важную вещь: отказался от совмещения несовместимого - советского содержания и демократической формы. На этом он неизбежно теряет поддержку значительной части общества, в том числе элиты. Три, четыре, пять лет - вот срок жизни этой конструкции. Развязка может наступить раньше, чем в 2008 году.
BNE: Состояние осады Майкл Макфул Сильная рука Путина вредит России Убийцы, захватившие школу в Беслане в России, совершили один из самых ужасных актов терроризма в мировой истории. Бывало, что другие террористы уже убивали детей, другие террористы убивали больше людей за раз, однако сложно себе представить, что кто-то сознательно убивает так много детей в одной атаке. Российский президент однозначно прав, когда он заявляет, что не поддастся требованиям этих убийц. Граждане заслуживают защиты, а их убийцы заслуживают сурового наказания. Однако Путин и государство, которое он построил в России, кажется, не в состоянии обеспечить ни одного, ни другого. Ужасы Беслана усугубились из-за неэффективности, с которой отреагировало правительство. После этой трагической недели Путин должен переоценить не только свою стратегию борьбы с терроризмом, но и планы построения сильного и эффективного государства – ведь именно это он обещал российскому народу, когда стал президентом в 2000 году. Пережив десятилетие анархии, экономической неопределенности и волну террористических актов осенью 1999 года, большинство россиян встретили эту миссию «на ура»! Будучи жестким трезвомыслящим бывшим офицером КГБ, Путин казался многим россиянам идеальной кандидатурой для этой работы. Однако путинская стратегия построения такого государства строилась, в основном, на устранении контроля за президентской властью, а не на усилении эффективности государственных институтов. Путин ошибается, считая, что сильным государством может быть государство со слабой демократией, но с централизованной властью. Он подорвал все независимые источники политической мощи, начав с независимых национальных СМИ, перекинувшись на глав регионов и затем ударив по супербогатым россиянам. Он выхолостил верхнюю палату парламента, Совет Федерации. Успешная избирательная кампания его правительства в декабре 2003 года трансформировала Государственную Думу в автоматическую печать для политических решений Кремля. Независимые политическое партии и институты гражданского общества были вытеснены на окраины российской политической жизни. Каждое политическое изменение, проводимое Путиным, усиливает власть Кремля и уменьшает власть других политических игроков и институтов. Реструктуризация породила не более эффективное государство, а слабый, коррумпированный режим, ни перед кем не несущий ответственности. Сейчас это режим, в котором решения принимает один-единственный человек – Путин – в стране, которая слишком огромна и слишком сложна, чтобы с ней мог справиться один человек. Это состояние проявилось в полной мере в Беслане. Пять лет путинских «реформ» не привели к улучшению политики, работы разведки или вооруженных сил. Очевидно, эти министерства не смогли помешать убийцам захватить школу номер 1 в Беслане. Они ничего не усвоили из предыдущих атак. В то время как террористы в Беслане принесли с собой противогазы – это доказывает, что они извлекли урок из прошлого захвата заложников в октябре 2002 года, который окончился тем, что власти заполнили московский театр смертоносным газом, российское государство осталось верным старым привычкам: разграничения полномочий среди российских чиновников были неясны, стратегия реакции – неясной. (Вести переговоры или нет? Штурмовать или не штурмовать?) В этом хаосе вооруженные гражданские лица по ошибке расстреляли нескольких членов российского спецназа. Солдаты, которым в итоге пришлось штурмовать здание, действовали героически. А вот их боссы – нет. На фоне террористической резни Россия по вполне понятным причинам сомневается в эффективности своих сил безопасности в проведении войны с терроризмом. Вместо сильных правоохранительных органов россияне видят коррупцию. С этой коррупцией каждый день сталкиваются российские водители, которые должны платить взятки ГИБДД, российские владельцы предприятий, которые должны платить откаты судебным чиновникам, чтобы остаться в бизнесе. Эта коррупция сыграла разрушительную роль в бесланском кризисе. Судя по свежим сообщениям из Беслана, террористам помогал сотрудник местной милиции. Шаг Путина к централизации российских институтов почти ничего не дал для сокращения взяточничества, вместо этого он ослабил традиционные инструменты борьбы с коррупцией, такие, как независимые СМИ и истинно оппозиционные политические партии. Новый режим породил лояльные, но бессильные региональные власти. В Беслане все казались слишком испуганными, чтобы действовать, – там как будто ждали, что прибудет царь из Москвы и возьмет ответственность на себя. Бывший президент Ингушетии Руслан Аушев, добровольно вызвавшийся посредник, который вошел в школу, а затем вернулся с двумя десятками освобожденных детей и женщин, был единственным местным лидером, который оказался готов действовать решительно и независимо в попытке спасти жизни. Единственный местный лидер, который продемонстрировал лидерские качества и власть – это тот же местный лидер, который был отстранен от власти Москвой за слишком откровенную независимость. Режим Путина породил СМИ, которые боялись давать в эфир настоящие новости из Беслана, передавали ложь о количестве заложников в школе и о национальности террористов и ничего не делали для стимуляции общественных дискуссий об эффективности реагирования на кризис. В отношении Беслана признаки возрождения проявили печатные СМИ, но, когда газета «Известия» попыталась озвучить вопросы о провалах государства, был уволен редактор газеты. Путинский режим также слишком жесткий и централизованный, чтобы учиться. Российские граждане называют Беслан своим собственным 11 сентября, однако ни российский парламент, ни любой другой орган не попытались создать независимую следственную группу, аналогичную комиссии 11 сентября в США. Не было предпринято почти никаких усилий для сбора свидетельств. После взрывов 1999 года руины жилых домов были быстро срыты бульдозером. Не было никаких признаков того, что власти усвоили уроки захвата заложников в театре. Бесланская школа быстро была оставлена властями и оккупирована скорбящими. В пятницу председатель Совета Федерации обнародовал планы проведения парламентского расследования – уже положительное развитие. Но так как в обоих палатах парламента доминируют кремлевские лоялисты, сложно сохранять оптимизм по поводу будущих результатов. В подходе Путина к Чечне не видно никаких признаков эволюции. Для российского президента все группировки чеченского сопротивления – это террористы, и военный ответ – это единственная стратегия разрешения конфликта. Однако фактически российские силы сражаются с несколькими группировками, преследующими разные политические цели. Некоторые чеченские группировки являются союзниками «Аль-Каиды» и присоединились к джихаду против западной цивилизации. Многие другие чеченские оппоненты российской военной операции в Чечне, включая большинство правительственных чиновников, находившихся у власти до второго российского вторжения в 1999 году, однозначно осудили бесланский теракт. Они понимают, что такие действия не служат интересам чеченского народа. Они – националисты, готовые начать переговоры с властями в Москве, и они не исключают возможности особой формы чеченского суверенитета даже в пределах формальных границ Российской Федерации. Со временем они могут стать союзниками Москвы в борьбе с такими террористами, которые атаковали бесланских детей. До сего дня, однако, Путин отказывался вести диалог с кем-либо в Чечне, за исключением выбранных им самим марионеток, и политическая система, которую он сейчас возглавляет, не предполагает давления на него с целью пересмотра его стратегии. В течение последних четырех лет советники Путина объясняли сокращение демократических практик необходимостью создания более безопасных условий – меньше свободы, больше безопасности. Однако Путин не выполнил свою часть сделки, и сейчас у россиян свободы меньше, а безопасности не больше. Опросы общественного мнения, которые я проводил в России прошлой весной, уже содержат признаки недовольства политикой Путина (хотя и не самим Путиным, как человеком). На вопрос о способах урегулирования в Чечне 55% ответили, что выступают за переговоры, в то время как лишь 36% порекомендовали продолжение войны. В путинском режиме, однако, мнение избирателей значит немного, так как сейчас в России нет демократических институтов, которые могут превращать предпочтения граждан в действия правительства. Резня в Беслане должна стать поворотным моментом в будущем развитии политического режима России. Но в каком направлении повернет Путин и российское общество, до сих пор остается неясным. Одним из ответов может стать поддержка новых политических сил, за чем должны последовать плюралистические реформы внутри государства. Российские граждане уже вышли на улицы, чтобы осудить терроризм – и потребовать большей подотчетности своего правительства. То же сделали отдельные отважные журналисты. Некоторые искренние замечания Путина о слабости российского государства заставляют предположить, что он не удовлетворен своей предыдущей стратегией построения государства. Однако Беслан породил критику и справа. Некоторые националистические лидеры в парламенте потребовали отставки правительства, в то время как другие призвали к более автократичному режиму, способному действительно обрушиться на террористов. Как писал обозреватель Михаил Леонтьев, укрепление авторитарного компонента – это единственный способ восстановить порядок, и когда страна на войне, это должно быть сделано быстро. «Это единственный способ», – отмечал он. Впервые эти сторонники жесткой линии намекают на то, что Путин был слишком мягок, слишком терпим – и – в это сложно поверить – слишком нерешителен. Какой лагерь победит, сказать сложно. Кроме того, всегда имеется третий путь – «бесцельная возня», который так часто побеждает в России. Тот факт, что хотя бы идут дебаты, уже является небольшим позитивным признаком в стране, которая заслуживает много большего
BNE: Как предками заповедано Если верить в заговоры, то эти две зловещие силы – власть и террористы – действуют заодно. Общая цель: искоренение демократии в России. Способ достижения цели – теракты с последующей реакцией на них Кремля. Отморозки взрывают свои тротиловые эквиваленты, набитые гайками, – власть гайки закручивает. В рамках этой достойной пера Проханова конспирологической теории действуют офицер ГРУ Шамиль Басаев, сотрудники ФСБ Арби Бараев и его племянник-театрал, неведомые ингуши в Ингушетии и таинственные арабы с неграми – в Беслане. Теория стройна, как тихая речь хитреца-безумца. Под нее легко, как железную пыль магнитом, подобрать факты. Ваххабитский бунт в Дагестане, взрывы домов в Москве – и вот вам Путин с его в рекордные сроки выросшим рейтингом. Ради войны, под ее подбадривающий аккомпанемент – раскулачивание олигархов с их отвязанными телеканалами. После Дубровки – окончательная зачистка НТВ, изгнание Йордана, Хартия отказа от вольностей, подписанная журналистским начальством. После Беслана – губернаторы. В том смысле, что их теперь будут не выбирать, а назначать. Заманчивая схема. Главное – простая и сразу все объясняющая. Добавим к этому неуклонную фашизацию сознания граждан, равномерно усиливающуюся от теракта к теракту, а также расовый милицейский беспредел как порождение эпохи терроризма. В итоге – стремительное одичание родной страны, в равной степени выгодное и власти, и бандитам. При том, что все остаются на своих местах – и Путин, и Патрушев, и Басаев. Однако есть в этом конспирологическом построении один досадный изъян. Некая недостоверность. Вспомним отечественную историю. Была великая держава, век воли не видавшая, и великий многонациональный народ, не способный, по словам одного иностранного путешественника, «ни на что кроме покорения мира». Был краткий миг свободы и демократии в конце ХХ века, воспринятый как сигнал к повальному воровству и тотальной дискредитации завиральных либеральный идей. Был несчастный выбор больного Ельцина, узревшего нового спасителя Отечества в лице неприметного шефа ФСБ. И было еще много событий после исторических выборов 2000 года – сталинский гимн, назначение сенаторов, дело «ЮКОСа», изгнание из нижней палаты последних демократов. И все эти дела вершились с равнодушного согласия или при деятельном участии нашего электората. Массовых протестов не наблюдалось. Наоборот. Взять хоть свежий сюжет – с губернаторами. Первым о необходимости их назначения вместо выборов заговорил не Путин, а великий писатель-диссидент А.И. Солженицын на дозволенной встрече с Путиным три года назад. Президенту тогда даже пришлось напоминать собеседнику и обществу о Конституции, что малочисленными либералами было воспринято как победа. Два года назад в пользу назначения губернаторов высказались оперившиеся в Думе «единороссы»; против были опять-таки одинокие демократы, а с ними и президент. Недавно на эту тему одобрительно высказался чуткий Вешняков; реакция в уснувшем социуме была уже нулевая. Закономерно, что теперь пришел черед Путина, умеющего по жизни делать только одну вещь: укреплять властную вертикаль. Он и укрепляет, как бы в прямой связи с «войной, нам объявленной», а на самом деле – просто по призванию и потому, что привык ежедневно, сразу после зарядки и завтрака, работать, то есть подгребать под себя элиты. А народ по исторической привычке безмолвствует. Ему по барабану - ходить на выборы или веревку местком пришлет, да он уже и навыбирался – от Чечни до северных морей. Послушать наших граждан, так от них ничего не зависит, и выборы с недавних относительно пор абсолютно предсказуемы при почти полном отсутствии тех, за кого даже вменяемому избирателю всерьез захотелось бы проголосовать. Старый губернатор нехорош, а его конкурент еще хуже. Матвиенко мы плохо знаем и знать не хотим, а Маркову хорошо-о-о знаем... Демократия по-нашенски оказалась очень скучным и чужеземным шоу. Парадом управляемых, которых зачем-то еще надо было избирать. Теперь и с этим будет покончено. Гарант предложит гражданам своих Органчиков, а законодательные собрания республик, краев и областей, изнывая от благодарности, эти решения проштемпелюют. И не надо про заговор. Даже про Путина не надо. Речь об истории, о вековом опыте, о войне как продолжении традиции другими средствами – а с этим не поспоришь. Конспирологи отдыхают. Как выразился один хороший писатель, заговор против России, несомненно, существует, однако в нем участвует все население страны. Илья Мильштейн 14.09.2004 версия для печати дословно Владимир Путин президент России Хорошо это или плохо, у нас сложилось так, что руководителей регионов избирает население прямым тайным голосованием. Так прописано в Конституции, и так должно остаться. Из ’Прямой линии с президентом России’ 19.12.2002 Михаил Салтыков-Щедрин (1826 - 1889) русский писатель - Руки у меня связаны! - повторял он (глуповский градоначальник Бородавкин. - Ред.), задумчиво покусывая темный ус свой, - а то бы я показал вам, где раки зимуют! Но он не без основания думал, что натуральный исход всякой коллизии есть все-таки сечение, и это сознание подкрепляло его. В ожидании этого исхода он занимался делами и писал втихомолку устав о «неcтеснении градоначальников законами». Первый и единственный параграф этого устава гласил так: «Ежели чувствуешь, что закон полагает тебе препятствие, то, сняв оный со стола, положи под себя. И тогда все сие, сделавшись невидимым, много тебя в действии облегчит». ’История одного города’
BNE: Власть Путина Редакция Президент Владимир Путин вчера устроил резню бензопилой для чахлых корней российской демократии. Путин эксплуатирует бесланскую бойню, чтобы захватить больше власти для Кремля. Президент Владимир Путин вчера устроил резню бензопилой для чахлых корней российской демократии. Объявив о планах ограничения независимости региональных губернаторов и Думы, он объяснил их намерением усилить защиту России от терроризма. На самом деле это здесь совершено не причем. Путин просто эксплуатирует бесланскую бойню, чтобы захватить больше власти для Кремля. Российские службы безопасности, безусловно, нуждаются в радикальном реформировании. Ситуация с захватом заложников обнажила проколы практически на всех уровнях руководства. Разгневанные российские избиратели справедливо требуют перемен. Путин уже пообещал провести реформу всей системы безопасности. Однако замена избираемых губернаторов на кремлевских ставленников и изгнание независимых депутатов из Думы не имеет ничего общего с процессом реформирования системы безопасности. Программа, обнародованная вчера, это последний этап кампании, начатой Путиным еще в 2000 году, когда он стал президентом, с целью реставрировать авторитет Кремля. За истекшие четыре года он ограничил свободу прессы, сократил полномочия глав регионов и заставил повиноваться себе олигархов. Михаил Ходорковский, основатель нефтяной компании ЮКОС, находящийся сейчас в тюрьме по обвинению в мошенничестве, это только один самый показательный пример того, как государство усмиряет критиков Путина. После хаотичного правления Бориса Ельцина некоторая консолидация власти была необходима. Центральная власть находилась на грани банкротства, а верховное ее руководство было деморализовано. Но Кремль заходит слишком далеко: законное восстановление политической власти превращается в формирование новой формы авторитарного правления. Страна опять наполнилась страхом перед Кремлем. Назад к тоталитаризму пути нет, но настораживает то обстоятельство, что многие из творцов нового порядка, как и сам президент, – это бывшие офицеры КГБ. Большинство россиян не жалуется на этот новый порядок. При Путине, говорят они, в страну вернулись экономический рост и безопасность – хотя насчет последнего они уже не так уверены в свете трагедии Беслана. Но Путин не должен продолжать и дальше идти по опасной дороге авторитаризма. История показывает, что авторитарные режимы менее эффективны, чем демократические. По мере того как центральная власть усиливается, чиновники все больше боятся действовать, не получив предварительно одобрения властей. Уже есть некоторые признаки торможений в принятии решений, так как все, от аппаратчиков до бизнесменов, ждут благословения Путина, прежде чем начать действовать. Авторитарным правителям особенно плохо удается решение комплексных политических проблем, таких, как в Чечне. Путин должен бы совмещать свои усилия по борьбе с терроризмом с действиями, направленными на причины терроризма, в том числе чеченский сепаратизм. Но авторитарный Кремль едва ли будет рассматривать такие варианты. Наступление авторитаризма, когда оно уже началось, остановить трудно, особенно в стране со слабыми демократическими традициями. Путину достаточно лишь оглянуться на российскую историю, чтобы понять, насколько опасно это может быть
BNE: Давление Путина Через две недели после варварской мясорубки в Беслане, где были убиты сотни мальчиков и девочек, Владимир Путин объявил: «Система исполнительной власти в стране должна быть не просто адаптирована к работе в кризисных ситуациях, а кардинально перестроена. Перестроена с целью укрепления единства страны и недопущения возникновения кризисов». Вследствие этого президент объявил о кардинальных конституционных изменениях, способных уничтожить последние следы российской плюралистической демократии. Его предложение – это не столько непропорциональная реакция на террористические удары, сколько полностью отвлеченное от текущей задачи действие, которое, скорее всего, приведет к обратным результатам. Даже защитники президента не могут делать вид, что думают, будто Путин добьется чего-то большего, чем усилит политическую власть Кремля. Теперь уже совершенно очевидно, что кремлевский лидер готов использовать любой предлог, чтобы последовательно укреплять позиции одного человека или одной-единственной партии в России. Оппозиционные политики, бизнесмены и журналисты научились держать язык зубами, или, что еще хуже, их к этому вынудили. Но бесланский кризис с заложниками, которому предшествовали крушения двух самолетов и взрыв у станции метро в Москве, привели к самому радикальному захвату власти с того времени, когда Борис Ельцин 11 лет назад устроил осаду российского парламента. Предположим (мы можем это предположить с достаточной долей уверенности), что Путину удастся его инициатива, в таком случае Россия лишится свободных выборов губернаторов регионов, последнего бастиона власти за пределами прямого контроля Кремля. Многие россияне могут поддержать президента, думая, что только сильный лидер может обеспечить «стабильность». Государственный централизм советской и царской России, увы, не умер с падением коммунизма. Промахи Путина в случае гибели подводной лодки «Курск», не говоря уже о серии терактов с чеченскими корнями в последние четыре года, тоже не ослабили уверенности в том, что «твердая рука» будет полезна. И президенту, безусловно, удобнее, что в России не осталось живой свободной прессы, чтобы огласить альтернативное мнение. Вот и в бесланской трагедии Путин обвинил неэффективную милицию и «шпионов», не взяв на себя никакой персональной ответственности за происшедшее. США после 11 сентября и Франция после взрывов в метро в 1995 году ужесточили свои антитеррористические законы и провели кардинальную реформу разведки и полиции. Реакция Путина на трагедию в России представляет собой разительный контраст. В любом случае, российские правоохранительные органы, похоже, больше обеспокоены магнатами, чем террористами. На прошлой неделе, в разгар бесланского кризиса, Кремль выдвинул угрозу отозвать лицензию у крупного производственного подразделения ЮКОСа, что стало бы серьезным шагом на пути к банкротству нефтяной компании. В то время как бывший руководитель ЮКОСа, осмелившийся бросить вызов Кремлю, сидит в старой советской тюрьме, лидер чеченских террористов Шамиль Басаев был замечен на юге Кавказа разгуливающим на свободе. Новые политические трансформации не сделают жизнь в России безопаснее, но они сделают безопаснее существование Путина и его приспешников. Рассуждения о том, действительно ли президент Путин обладает столь обширной властью или это иллюзия, тщательно оберегаемая привилегированными лицами внутри правительства, абсолютно беспредметны. Реальность состоит в том, что явно наличествует попытка построить централизованное государство по китайско-советской модели, которое будет эксплуатировать природные ресурсы страны в собственных интересах. Представители Запада, в том числе США, говорят, что открытая критика России может выйти боком. Спорадические демарши со стороны отдельных министров не изменят внутренней политики России. Но США и ЕС должны придерживаться последовательного курса: Кремль должен понять, что авторитарной России не место в западном мире. Пусть забудут о членстве в «Большой восьмерке» и о тесных военных и экономических контактах. Россия также должна осознать, что любое военное вторжение на территорию независимого государства на Кавказе, среди которых особо отметим Грузию, обойдется ей слишком дорого. Интересы Запада в данном случае выходят за пределы обеспечения бесперебойных поставок нефти или иллюзии стабильности. В эти интересы входит, чтобы Россия создала основы демократии, с тем чтобы стать мирным и надежным партнером Европы и США Сейчас Россия движется в прямо противоположном направлении
BNE: «Такая Россия не имеет права на существование» Беседа с Виталием Найшулем Что за эпоха готова сменить закончившуюся Бесланом эру “стабильности”? Каких последствий политического кризиса следует ожидать после серии терактов в России? Интеллектуальную ситуацию в России «Полит.ру» обсуждает с руководителем Института национальной модели экономики Виталием Найшулем. Беседовал Виталий Лейбин. Я бы хотел начать разговор, отталкиваясь от “послебеслановского” обращения Президента к нации. Вернее от той его части, где Путин говорит, что у нас нет другого пути, кроме как становиться сильными... До Беслана многим казалось, что наша общественная система нуждается только в удвоениях и корректировках. А в выступлении Президента прозвучало, что сама система никуда не годится. События в Беслане, также как и разбомбленные башни Торгового Центра в Нью-Йорке с точки зрения прямого материального ущерба и человеческих потерь ничтожны. Конечно, смерть и одного человека – огромное горе, тем более смерть ребенка. Но физически нашу страну ничего не поколебало. Как и Америку 11 сентября. Беслан для России - это, прежде всего – знак. Знак, который показывает брешь в системе государственного и общественного устройства. Как если бы вы ткнули себе пальцем в живот, а там вместо упругих мышц – дыра. Естественно, вы бы страшно испугались: что такое? что случилось? До Беслана, все были как будто всем довольны. Были, конечно, круги, протестующие против не совсем демократичных методов власти. Было множество людей, недовольных “отдельными недостатками” системы. Но в целом страна выглядела “в порядке”. Конечно, эта картина была иллюзорна. Если бы тогда провели исследование общественного мнения: “Хотели бы вы, чтобы и ваши дети жили в России, в которой доходы вырастут вдвое или втрое, а все остальное останется по-прежнему?”, думаю, что 70-80% россиян с отвращением ответили бы “нет”. Нынешней системой народ глубоко недоволен. И не только уровнем своих доходов. Мне рассказывали результаты полевых исследований в Брянской области, из которых следует, что как только население почему-то увидит, что перемены закончились и они будут навсегда зафиксированы в своих социальных ролях, будут социальные потрясения, которых мы новая Россия еще не видела. Если даже убрать материальные трудности, все равно система никуда не годится. Кроме экономики, есть огромное напряжение, связанное с чувством справедливости и со многими другими нематериальными проблемами. Историки не раз подчеркивали, что как раз тогда, когда снимается первый слой проблем, связанных с едой, в дверь начинают громко стучать другие общественные проблемы. Революция в Иране произошла на фоне быстрого экономического роста, кстати, как и революция в России, как и Великая французская революция. “Добеслановский” оптимизм был оптимизмом новой элиты, “новых довольных”. Они, живя одним днем, считали, что так может продолжаться вечно. Я думаю, что их не набралось бы и 10%. А остальные по разным причинам считали, что такая Россия не имеет права на существование. И теперь это стало общим местом? Обнажилась дыра. В Америке после 11 сентября встал вопрос не только о защите небоскребов Нью-Йорка, но и обо всей системе безопасности, об отношении с другими странами и т.п. Много вопросов. И из постбеслановской ситуации тоже прямо следуют много вопросов. Но всего этого недостаточно. Недостаточно и того, что сказано в речи Президента. В ней чувствуется растерянность человека, внезапно увидевшего реальную сложность мира. А надо открыть глаза еще шире и увидеть, что у нас в государстве почти ничего нет. Оно все состоит из огромных проблемных зон, в которых ничего не сделано. Главный урок Беслана для всей страны в том, что надо кончать валять дурака. Проблема не в терроре. Откуда в следующий раз придет угроза нашей слабой, дезинтегрированной стране предсказать нельзя. Но угроза обязательно придет. Если человек слаб здоровьем, то он все равно простудится: не от холодов на улице, так от сквозняка в жарко натопленном доме. Еще в речи президента, как мне кажется, еще есть довольно ясный тезис о том, что мы не можем сдаться и таким образом перепоручить кому-то налаживание жизни на своей земли. Просто пассивно влиться “в семью цивилизованных народов”. Лично меня в 90-е годы не коснулась эйфория по поводу “вливания в семью народов”. Наш маленький институт с 1992 г. называется “Институт национальной модели экономики”. Я с начала 80-х годов настаивал, причем прежде всего на логическом, а не на ценностном (“я-гражданин”) основании, что нужно искать национальные механизмы модернизации. Жить своим умом. Но мне кажется, что сейчас появилась другая крайность – считать, что если западные страны не друзья, то они враги. А они и не друзья, и не враги. Это народы, которые живут своей полноценной жизнью, преследуют свои интересы, любят себя, свою культуру и, в соответствии с ней, на все реагируют. Американцы, например, очень великодушная нация. Они много помогают внутри страны и за рубежом. Но они будут помогать по-американски, когда и как сочтут нужным, а не тогда и как это нужно России. Глупо полагать, что они будут штопать наши носки. У нашего народа в целом никогда и не было иллюзий относительно международной помощи. Он вообще никогда не доверяет полностью другим народам, особенно сильным. Хорошо, что и до интеллигенции дошло то же самое. Как мы отличим начавшееся государственное строительство от привычного “штопанья дыр”? Когда начнут делать то, что в данный момент никому не нужно! Сталин в декабре 41-го года открыл филологический факультет МГУ, который оборону страны никак не мог поддержать. А ведь дел тогда у него было не меньше, чем у нашего Президента сейчас. Я привожу это, как пример действия, которое сегодня невозможно себе представить. Вся наша страна живет одним днем и погрязла в этом. Поразительно, но нет ни одного политического и общественного деятеля – ни левого, ни правого, который бы предложил нечто, не вытекающее из сегодняшних нужд. Может быть, единственное исключение (при некоторой странности этой идеи) – реплика Чубайса о “либеральной империи”. Кстати, вряд ли следует ждать манны небесной и от президента, который, как правило, лишь артикулирует вещи, обкатанные и принятые обществом Значит ли это, что модернизация армии и модернизация спецслужб как изолированные задачи обречены? Добавьте к этому списку административную и судебную реформы. Думаю, что они обречены по многим причинам, но не в последнюю очередь потому, что в нашей культуре пропало чувство долга. Эта беда имеет полувековую историю. Уже после смерти Сталина возник общесоюзный административный рынок: ты–мне, я–тебе, а наша приватизация 90-х годов напоминала расхищение иракцами имущества после падения режима Хусейна. Так что моральные достижения 50-90-х годов налицо. Конечно, и сейчас есть люди, которые скорее умрут, чем пропустят врага, обманут людей, подпишут документ, наносящий ущерб государству. Но их личностные качества – это не социальное явление. Хорошая система предполагает, что государство держится на доблестных людях, а не то, что они в нем как-то выживают. А откуда же это чувство долга брать? Когда человеку приходится умирать, то нужна очень высокая мотивация. Главный источник этой мотивации - традиция (ныне, увы, утерянная) и вера. Защитить своих, пожертвовать собой ради других – это есть во всех религиях: и в православии, и в исламе, и в иудаизме, и др. Можно рассуждать, на каких государственных действиях такие вещи могут строиться. Но ясно, что это очень большое поле для деятельности. И здесь у меня пессимизм относительно того, кто будет это поле возделывать. Или хотя бы поставит это как общественную проблему. В рамках нынешнего президентского срока вряд ли стоит на это надеяться. Могут ли культурные, гуманитарные ресурсы типа чувства долга или воинской чести в принципе создаваться искусственно? Есть ли примеры технического подхода к гуманитарным и культурным ресурсам? Конечно, могут. СССР грубо и топорно занимался культурным строительством – создавал советского человека, в чем отчасти и преуспел. По крайней мере, все мы – дети Леонида Ильича Брежнева и его школьной программы. Культурное строительство является нормой на Западе. Эрнст Геллнер определил национальное государство как брак государства и культуры. Национальное государство в той же мере сделано из культуры, как и из инструментов государственного принуждения. Заниматься культурным строительством можно и нужно, но делать это надо тонко и изящно, а не грубо и топорно. Придаточные предложения в русском языке были введены Пушкиным по образцу французского синтаксиса, и мало кто сейчас знает про это. Сказку Пушкина еще в XIX веке можно было прочитать в крестьянской избе, и она воспринималась как своя. А вот в области общественно-политического языка все наоборот. Нормой является топорная работа. Если сказать “выпьем за гражданское общество”, это уже... Шутка или особое извращение… Да, похоже на извращение. В общем, так работать нельзя! В мире множество примеров успешного культурного строительства. В Израиле из мертвого языка сделан живой язык, в Германии создан наддиалектный литературный, общенациональный Hoch Deutch. Кстати, литературный язык вообще всегда создается искусственно. Или другой пример. Наши знатоки американской демократии не приметили слона, ее важнейший институт. Это знаменитый Смитсоновский Институт – комплекс национальных музеев, занявших обе стороны Национального проспекта от Капитолийского холма до памятника Вашингтону. Возглавляется он действующим вице-президентом и действующим председателем Верховного Суда! Почему? Потому что культурный контекст является определяющим и по отношению к решениям Верховного Суда, и по отношению к текущей правительственной политике. Примеров культурного строительства очень много. Но мы практически ничем не можем воспользоваться, потому что современное российское мышление в состоит из страхов, и они нас парализуют. Известно, что после второй мировой войны бурно развиваются естественные науки. Это отражается в названиях научных учреждений в СССР: конструкторское бюро, научно-исследовательский институт, проектное бюро и т.п. Но у нас не принято говорить, что организационные формы профессиональной науки родились в сталинское время. Потому что существует страх быть обвиненным в пристрастии к сталинизму. В одной из своих статей я написал “Святая Русь” – тут же начались судороги страха. То же самое с выражением “Третий Рим”. “Культурное строительство” - опять начинается тряска: мол, знаем это по советскому времени. Боязнь и тотальное неприятие власти входит в тот же комплект страха. У американцев есть выражение: “После того как вы создали армию, вы уже не совсем свободны, сколько выделять на нее средств”. То же самое, если вы создали власть, то вы не совсем свободны в отношении к ней. Вы можете быть в оппозиции, но вы должны относиться к власти как порождению своей культуры. А не как к чему-то враждебному и инопланетному. Какой-то слой людей в нашей стране все-таки должен взять ответственность за то, чтобы вводить в культурно-политический оборот все, что необходимо для строительства России, даже если это поначалу будет вызывать страх, настороженность и непонимание… Возвращаясь к началу. Все-таки заметили ли вы некую революционность в последних заявлениях власти и общественных настроениях после Беслана? Мой ответ – “нет”. Пока “все цыгане спят беспробудным сном”. Это суждение имеет какие-то основания? С 1971 года, когда я начал работать в системе Госплана СССР, я вижу власть с довольно близкого расстояния. Большую часть этого времени она пытается уйти от ответа на главные вопросы. Уже в 60-х годах было ясно, что экономику надо коренным образом менять. Но вместо этого было придумано АСУ (автоматизированная система управления). Считалось, что мы так закомпьютеризируем всю страну, что плановая экономика заработает, как часы… А тем временем экономисты выискивали в речах Леонида Ильича слова, означающие грядущие перемены. Но реальные изменения произошли лишь в 1991 году. Все, что делалось до этого – неинтересно. Вы, возможно, правы в том, что сейчас чуть ли не впервые на высоком уровне произошла вербализация необходимости менять систему как таковую, а не просто что-то удваивать. Но до дел нам еще идти-не дойти... 15 сентября 2004, 17:16
BNE: Нигде политическая реформа не была ответом на террор – Владимир Рыжков Интервью с независимым депутатом Государственной думы Мнения политиков и экспертов относительно идеи президента отменить прямые выборы губернаторов и депутатов Госдумы по одномандатным округам сильно разошлись. Если сами главы регионов и большинство депутатов безоговорочно поддерживают президента, то мнение оппозиции, которое также хочет представить RBC daily, несколько иное. Как заявил в интервью корреспонденту RBC daily Антону Попову независимый депутат Госдумы Владимир Рыжков, отмена губернаторских выборов и ликвидация прослойки депутатов-одномандатников не только не укрепят, но и ослабят страну. По его мнению, эти меры не имеют ничего общего с борьбой против терроризма и направлены лишь на укрепление власти Кремля. Владимир Рыжков также заявил, что представители демократических движений планируют выступить в Госдуме со встречной инициативой: они предложат ввести процедуру парламентских расследований, проводить выборы всех 450 депутатов Госдумы по одномандатным округам. По его словам, в настоящее время также ведутся переговоры о консолидации демократической оппозиции. - Владимир Александрович, как бы Вы могли оценить недавно озвученные инициативы Владимира Путина? - Даже на первый взгляд часть предложений президента противоречит Конституции. Прежде всего это, очевидно, касается выборов губернаторов. Дело в том, что в Конституции в статье 3 четко сказано, что источником власти в России является народ. И народ осуществляет свою власть непосредственно через выборы и референдумы. В свое время, в 1995–1996 гг., было дело в Конституционном суде по проверке устава Алтайского края. В Алтайском крае в 1995 г. был принят устав, согласно которому губернатор избирался законодательным собранием – то есть по той схеме, которую предлагает президент. Тогдашняя администрация Алтайского края оспорила в Конституционном суде эти изменения в уставе. И 18 января 1996 г. было принято постановление № П-2 Конституционного суда России, где дословно сказано, что избрание губернатора законодательным собранием не может быть признано конституционным. И что губернаторы, главы регионов должны избираться всенародным голосованием. - Но ведь в России есть один регион, где губернатора избирает Госсовет республики… - Это Дагестан. И с ним такая юридическая ситуация: закон об организации власти в субъектах принимался в том же 1995 г. И в этом законе специально было оговорено для единственного субъекта – Дагестана – это право. Поэтому когда Конституционный суд рассматривал этот вопрос, он имел в виду, что для одного субъекта такое исключение сделано, а остальных субъектов это не касается. Поэтому то, что сейчас предлагает президент в части губернаторских выборов, противоречит Конституции и действующему постановлению Конституционного суда. А по закону о Конституционном суде и по регламенту Государственной думы, Дума не вправе рассматривать законопроекты, противоречащие Конституции. И по регламенту Госдума должна вернуть этот законопроект, когда он поступит, президенту без рассмотрения с письмом: «К сожалению, Ваши предложения противоречат Конституции, поэтому мы их не будем даже рассматривать». Это первое – насколько эти предложения соответствуют Конституции. Второе. С моей точки зрения, президент просто ловко использовал ситуацию, для того чтобы решить свои внутриполитические задачи. Дело в том, что ни в одной стране мира политическая реформа не была ответом на террор. Ни в США после 11 сентября, ни в Испании после взрывов на вокзале Окоча, ни в Израиле. Представьте, чтобы в Израиле Шарон или еще кто-нибудь после очередного теракта сказал: «А давайте изменим систему выборов в кнессет и административно-территориальное устройство страны, чтобы победить террористов». Это просто абсурдная постановка вопроса – потому что на поимку Басаева избирательная система никак не влияет. Также на поимку Басаева никак не влияет, назначаются губернаторы Кремлем или избираются населением. Это две совершенно разные вещи. И то, что это не имеет отношения к борьбе с террором, подчеркивает такая, например, деталь. В понедельник глава ЦИК Александр Вешняков заявил, что ныне избранные губернаторы спокойно доработают свой срок полномочий. Это означает, что реально массовая замена нынешних губернаторов на назначенных губернаторов произойдет в 2007–2008 гг. – а тогда при чем здесь Беслан, при чем здесь борьба с терроризмом? - В чем тогда цель, которую преследует Кремль? - Это третий мой пункт. Кремль последние пять лет настойчиво и последовательно разрушает демократию в стране, разрушает демократические институты и строит авторитарный режим. Это идет тихо, поэтапно в течение пяти лет. Сначала избираемость Совета Федерации была заменена на назначаемость, тогда же были созданы семь федеральных округов – непонятно, что за структура. Затем были полностью подчинены Кремлю государственные телеканалы – главный инструмент манипулирования общественным сознанием и выборами. Потом были ужесточены законы о выборах, партиях, референдумах и митингах – как вы знаете, в авторитарную сторону. Теперь, видимо, пришло время уничтожить последние два института, где еще сохранилась политическая автономия: это выборы губернаторов, где Кремль иногда не мог добиться стопроцентной победы своих ставленников, и выборы в одномандатных округах, где еще прорывались независимые депутаты – типа меня – или депутаты от оппозиции. К чему приведет эта реформа? К тому, что во главе регионов будет 89 политических марионеток Кремля, не избираемых населением и подотчетных Кремлю, а не обществу и не регионам. Также это приведет к тому, что в Думе будут только партии, марионеточные по отношению к Кремлю. Потому что для того, чтобы попасть в Думу, нужно иметь два ресурса: общенациональное телевидение и большое количество денег, чтобы провести избирательную кампанию. Телевидение сегодня в руках Кремля, а деньги после дела ЮКОСа – тоже, никто никакой оппозиции, как вы понимаете, не даст. Кремль совершенно уверен, что в результате реформы исполнительная власть регионов будет полностью от него зависимой, Дума будет полностью от него зависимой – то есть разрушение демократии и построение авторитарного режима будет полностью завершено. Последнее, что я хочу сказать: Путин утверждает, что эти реформы укрепят страну. Это полностью противоречит реальности – на деле эти реформы ослабят страну и даже поставят ее на грань распада. Вот что я имею в виду: вместо авторитетных, избираемых народом руководителей вроде Лужкова, Шаймиева, Рахимова, Росселя и других нам предлагается модель Зазикова и Алханова. Мы видели во время кризиса в Беслане, что ни Алханов, ни Зязиков не пользуются никакой поддержкой населения и не смогли сыграть никакой роли в урегулировании кризиса. Наоборот, опальный Руслан Аушев, которого Кремль не любит и которого вынудили уйти с поста президента Ингушетии, вступил в переговоры и спас по крайней мере 26 человек, в том числе грудных детей. То есть Путин полагает, что если у нас будет 89 зязиковых вместо 89 аушевых и лужковых, это укрепит страну. Я лично считаю, что результат будет диаметрально противоположный. Мы получим очень слабую региональную власть, которая не будет легитимной в глазах населения регионов, и в случае любого кризиса – экономического, политического, связанного с террором – эта власть просто покажет свою полную беспомощность, и это приведет к опасности дестабилизации и распада страны. Такой же эффект будет иметь реформа выборов в Госдуму. Сейчас мы, по крайней мере, имеем в каждой территории депутата, избранного непосредственно там и подотчетного населению. А следующая Дума будет чисто партийная, верхушечная, избранная по спискам. То есть впервые в истории России избиратели потеряют своего конкретного представителя в национальном парламенте (даже при царе и Советах до такого не доходило). В условиях огромной разнообразной страны это чрезвычайно опасно. Такая Дума не будет иметь легитимность в глазах общества. Имеющиеся социологические опросы показывают, что авторитет депутатов-одномандатников и их известность в среднем в шесть раз выше, чем депутатов-списочников. Поэтому фактически Путин предлагает вместо более или менее легитимного парламента в глазах населения избрать парламент из партий, которые имеют уровень доверия в районе 1% по всем оценкам. Это, на мой взгляд, оторвет Госдуму от народа, а значит, ослабит страну. То есть все эти реформы направлены на укрепление личной власти Путина, власти Кремля, очень сомнительны с точки зрения Конституции и не укрепляют, а ослабляют государство. Потому что в итоге система власти в стране будет в глазах народа менее легитимной, чем сегодня. Власть ослабнет окончательно. - Есть мнение, что реформа переместит политику в регионы, и баталии развернутся вокруг выборов депутатов в региональные законодательные собрания. - Это очень наивные представления. Ведь непонятно даже, на какой срок будут назначаться губернаторы. Сейчас, по крайней мере, они избираются на 4–5 лет. А когда они назначаются президентом, это назначение может быть и бессрочным. Тогда роль законодательных органов субъектов сведется к тому, чтобы раз в несколько лет проголосовать за кандидата от президента – и как это оживит политическую жизнь в регионах, я плохо себе представляю. - Смогут ли демократические силы сформулировать альтернативные предложения? - Да, конечно – мы их формулируем. То, что я говорю, – это отчасти и есть альтернатива. Шанс сформулировать есть. Вопрос в том, если ли шанс быть услышанными обществом. - Так в чем заключается альтернатива? - Альтернатива состоит в прямо противоположном: в создании независимой парламентской комиссии по расследованию теракта в Беслане, принятии поправки к Конституции о праве Думы проводить парламентские расследования – она, кстати, лежит в Думе уже второй год, принятая в первом чтении. Альтернатива заключается в том, чтобы президент согласовывал с парламентом назначение директора ФСБ, министра внутренних дел и министра обороны – как это происходит в Конгрессе США, чтобы силовики были подотчетны не только президенту, но и парламенту. Альтернатива состоит в том, чтобы проводить все выборы по мажоритарным округам, но при этом приоритет должен быть отдан не независимым кандидатам, а кандидатам от партий – только так можно по-настоящему укрепить партийную систему. - Чтобы не было партийных списков? - Да, чтобы не было партийных списков, и все 450 депутатов избирались от территорий – тогда это будет авторитетная Дума. - Как прописать приоритет партийных кандидатов? - А просто дать право партиям без сбора подписей выдвигать кандидатов в округах, то есть максимально облегчить партиям выдвижение кандидатов, чтобы независимые собирали подписи, а партии – нет. Альтернатива также состоит в том, чтобы Совет Федерации избирался, а не назначался как сейчас – по два сенатора от региона всенародным голосованием, как это было в 1993 г. И альтернатива состоит также в том, чтобы, наконец, сделать первый и второй каналы не кремлевским телевидением, а общественным телевидением. То есть сделать первый и второй национальные телеканалы по типу BBC – каналами, которые не обслуживают власть, а представляют все точки зрения и объективную информацию. - Как это можно сделать? - Очень просто: есть опыт германский, есть британский. Компания остается на государственном балансе, но получает независимый совет директоров, который назначается парламентом, а не президентом. И который действует в рамках утвержденной парламентом хартии, как, например, хартия BBC, где четко описываются правила поведения журналистов, правила подачи информации, равенства всех партий. И точно так же, как мы сейчас на деньги налогоплательщиков содержим кремлевский второй канал, мы на те же деньги налогоплательщиком получим по-настоящему общественное телевидение. Вот вам альтернативная программа. Вопрос в другом – способно ли общество услышать и поддержать эту программу. - Вы будете оформлять все эти предложения в виде законопроектов? - Конечно, будем, хотя в условиях нынешней Думы шансы равны нулю. Но, безусловно, будем – чтобы, по крайней мере, продемонстрировать обществу, что есть альтернатива. - Эти проекты будут вынесены на рассмотрение Думы как альтернативные президентским? - Мы планируем на первом же заседании Думы поставить вопрос о принятии поправки в Конституцию о парламентских расследованиях. Она давно уже готова. - Многие полагают, что нынешняя ситуация способствует консолидации демократической оппозиции. Так ли это, на Ваш взгляд? - Я надеюсь на это, хотя пока лидеры демократов ведут себя неконсолидированно, не так, как мне хотелось бы. Пока каждый сидит в своем углу и объединения реального не происходит. - А когда оно станет возможным? - Ну, это не только от меня зависит. Спросите у них. - Но переговоры ведутся? - Конечно, спросите об этом Явлинского в первую очередь. - Вы говорили с ним об этом? - И с ним говорил, и с другими демократическими лидерами. - А с кем еще, можно узнать? - Мы интервью делаем или проводим расследование? - Я пытаюсь понять, кто еще может в этом участвовать… - Есть Немцов, есть Хакамада, есть Явлинский – вы их всех знаете. 16.09.2004
Антипутин: ГКЧП-2 Да. Государственный переворот. ГКЧП-2, о возможности которого говорили наиболее дальновидные российские демократы, осуществлен 13 сентября 2004 года! Начался ГКЧП-2 тихо, мирно, без танков и БТР-ов на улицах Москвы. Объявил о нем не престарелый коммунистический царедворец, с трясущимися (то ли от страха, то ли от похмельного синдрома) руками, а полковник ФСБ-КГБ, и по совместительству президент Российской Федерации. Объявил на расширенном заседании своего марионеточного правительства, с участием глав всех регионов России, которые после этого заседания так же превратились в марионеток. Классический антиконституционный переворот. Реставрация советской власти без советов. Окончательное восстановление чекистско-коммунистических методов власти, но без коммунистов. Квинтесенция глупости, тирании и страха, которая породила гомункула по имени чекизм. Это новый вид государственной устройства. Вместе с тем, чисто российский, начиная от монгольского владычества и Ивана Грозного и кончая большевиками и «едроссами». Путинское видение возрождение России. При отсутствии удобоваримой идеологии насаждение сонмища культов, главный из которых культ страха и стукачества. Отныне мы живем при чекизме. Урезанное издание СССР, без ЦК, но с питерским политбюро, без коммунистов, но с Фрадковым и Чубайсом. Путин – это Янаев сегодня, без трясущихся рук, но с сотрясенным под ударами чеченского Сопротивления мозгами. Нового Ельцина на танке не видно. Старый спит, и его не может разбудить даже Березовский. Однако и времена сейчас другие. Сегодня танки используются по назначению. Путину не грозит пламенный оратор на броне, но от танкового экипажа, бьющего прямой наводкой по Кремлю, он не застрахован. История имеет привычку повторяться – один раз в виде фарса, а второй раз в виде трагедии. Валерий Лебедев, Россия член общественной группы «Доверие»
BNE: Путч Путина Хелл Дейл На акты терроризма правительства реагируют по-разному. Президент Буш начал войну с террором в Афганистане и Ираке. Он решил ответить силой на силу, и США, к счастью, больше не подвергались актам террористов после 11 сентября 2001 года. В Испании новоизбранное правительство решило отреагировать на мадридские взрывы уступками, выведя испанские войска из Ирака. Это почти наверняка сделает Европу менее, а не более безопасным местом в будущем. В России президент Владимир Путин отреагировал на резню в бесланской школе, сделав еще один шаг к централизации политической власти в Кремле, о чем было объявлено в понедельник. Для иностранного наблюдателя укрепление политических структур страны кажется почти лишенным смысла в отношении улучшения печального положения с безопасностью россиян. Однако этот шаг приобретает глубокий смысл, если его цель – сворачивание демократических достижений, к которым пришла Россия после падения Советского Союза. Это реакция, которая кажется нацеленной на возвращение к Советам, а возможно, даже к эпохе царизма. Произошедший террористический акт, само собой разумеется, заслуживает очень мощного ответа. Даже не оправившись от ужасов 11 сентября, мы содрогаемся от зверской, нечеловеческой жестокости, которая обрушилась на маленький город Беслан, когда в первый школьный день чеченские террористы захватили в заложники 1200 человек, в большинстве своем детей. В результате сейчас Беслан скорбит более чем о 350 убитых и оплакивает ранения 700 человек – детей, родителей, учителей. Даже мысль об этом разрывает сердце. Первоначальная реакция российского правительства, однако, не была многообещающей. Новостные агентства передавали сильно заниженную цифру количества заложников, и о разворачивающейся драме в новостях сообщали мало. Классика советской эпохи, напоминающая о тех днях, когда любое неблагоприятное событие – от землетрясений и авиакатастроф до взрыва на Чернобыльском атомном реакторе – замалчивалось. Путина также обвинили в медлительности – за то, что он молчал два дня и предпринял недостаточные меры безопасности для защиты школ. Так что, казалось бы, улучшение безопасности в общественных зданиях, укрепление антитеррористического законодательства и увеличение возможностей разведки в службах безопасности должны были бы стать первым делом. Именно с этого начали Соединенные Штаты 12 сентября 2001 года. Меры, предпринимаемые Россией против терроризма в прошлом, оставляли желать лучшего. Начиная со взрывов в московских жилых домах до захвата заложников в театре, убийства чеченского президента Ахмада Кадырова и взрывов двух самолетов в конце августа, которые унесли жизни 89 человек, Россия сталкивается с массивным террористическим кризисом, порожденным преимущественно войной в Чечне. В этом контексте путинская угроза наносить упреждающие удары по террористическим базам за границей заслуживает понимания, хотя и вызывает некоторую нервозность, учитывая советскую практику покушений. Терроризм – это терроризм, независимо от того, кто его проводит – чеченцы, «Аль-Каида» или «Хамас», и с ним нужно бороться. После 11 сентября США также сохранили за собой право наносить упреждающие удары по террористическим мишеням. И все же другие аспекты реакции Путина вызывают большую тревогу – например, «точечные удары» выпадов Путина в адрес правительств США и Великобритании, обвиненных в укрывательстве чеченских террористов. Это чеченцы, которые получили политическое убежище из-за возобновления самим Путиным жестокой войны против сепаратистов в маленькой автономной республике Чечня в 1999 году. Более того, согласно понедельничному заявлению о политической реструктуризации, в прошлом остаются прямые выборы 89 региональных российских губернаторов, некоторые из которых заработали такой авторитет, что стали конкурентными Кремлю центрами власти. Нижняя палата российского парламента, Дума, тоже не была обделена президентским вниманием. Теперь выборы будут проводиться исключительно по партийным спискам, что ограничит формирование новых политических партий. В то же время никаких кабинетных перестановок не произошло, и это свидетельствует о том, что ответственность за произошедший теракт так ни на кого и не возложена. Неужели не следует привлечь к ответственности кого-то – российского Джорджа Тенета – за провалы в системе безопасности и ситуацию хаоса в правоохранительных органах, которые сделали бесланскую трагедию возможной? Все это кажется крайне оппортунистическим, не имеющим никакого отношения к «внутренней безопасности» в противовес заявлениям Путина. Создается впечатление, что это часть долгосрочной стратегии установления авторитарного политического контроля. В сумбурные 1990-е годы при Борисе Ельцине россияне приобрели политические свободы, которым теперь приходится помахать рукой. Это крупнейший откат в процессе демократизации России за десятилетие, который не сулит ничего хорошего в будущем
BNE: Михаил Соколов: Сегодня гости московской студии Радио Свобода - депутат Государственной Думы России Владимир Рыжков и политологом, профессор Московского Государственного Института международных отношений Андроник Мигранян. Мы обсуждаем сентябрьские инициативы президента России Владимира Путина. Главный аргумент этого плана политической реформы, плана госпереворота, как его называет пресса, - это улучшение борьбы с терроризмом. Как связано предложение Владимира Путина об отмене прямой выборности губернаторов и переходе к выборам по партийным спискам с этой вот заданной целью? Владимир Рыжков: На мой взгляд, инициативы президента содержат в себе какие-то идеи насчет борьбы с терроризмом. Вот он говорил о том, что нужно создать новое суперведомство по борьбе с терроризмом, что необходимо повысить координацию, необходимо принять меры на Северном Кавказе, чисто управленческие, координационные. Там есть какие-то, видимо, полезные вещи, которые могут быть применены для снижения террористической угрозы, но как раз в этой части президент был минимально конкретен и говорил в основном общими фразами. То есть, видимо, конкретного плана действий еще нет, и он не был готов. А вот та часть, которая была совершенно конкретной в его выступлении, касалась реформы политической системы, в частности - лишения граждан права избирать себе губернаторов и лидеров республик, лишения права граждан избирать себе депутатов по одномандатным округам. Здесь он был предельно конкретен, и как раз в этой части его предложения никакого отношения к борьбе с терроризмом не имели. Потому что каким образом назначение губернатора Тамбовской области поможет нам поймать Басаева или каким образом ликвидация одномандатного округа на Камчатке поможет нам справиться с Масхадовым - совершенно непонятно. Более того, известно, что реформа избирательная была анонсирована председателем ЦИК Вешняковым еще в августе, до начала серии терактов, а идея назначаемости губернаторов в Кремле прорабатывалась всегда. Так что президент просто воспользовался поводом, вот этой трагедией детей в Беслане, для того чтобы решить свои политические задачи, которые он давно собирался решить. С моей точки зрения, президент, к сожалению, ведет нашу страну к еще большей слабости государства и к еще большей дестабилизации. Дело в том, что на протяжении всех 90-х годов именно выборность губернаторов обеспечивала легитимное и довольно сильное лидерство многих регионов. Именно тогда выдвинулись такие лидеры, как Лужков, Шаймиев, Рахимов, Россель и другие, которые в самое смутное время удержали социальную ситуацию в своих регионах, удержали политическую стабильность в своих регионах. Вместо этого президент предлагает нам систему назначаемых марионеток, фактически чиновников, которые не будут пользоваться поддержкой общества. Я, кстати, хорошо помню, как в начале 90-х годов губернаторы назначались Ельциным. Я уже тогда работал в администрации Алтайского края, как раз при назначенном губернаторе, и я совершенно отчетливо помню, что, конечно, легитимность этих систем управления была очень низкой. Михаил Соколов: Хотя губернатор был неплохой тогда. Владимир Рыжков: Губернатор был неплохой, но я очень хорошо помню, что он не имел поддержки населения. И большинство не имело поддержки населения. И только когда в 1995-96 году прошла серия выборов, тогда появились по-настоящему авторитетные региональные лидеры, которые, как я уже сказал, действительно удерживали стабильность в стране и уберегли ее от распада. Путин предлагает нам фактически модель Чечни и Ингушетии: в Чечне был навязан Алханов, в Ингушетии был навязан Зязиков. Оба эти человека сейчас думают в основном о личной безопасности, а не о том, как стабилизировать ситуацию на Северном Кавказе, они не имеют поддержки населения. В дни бесланского кризиса выяснилось, что единственный политик, который смог выйти на диалог с террористами и спасти хотя бы часть людей, - это был Руслан Аушев, который как раз был Путиным выдавлен со своего поста президента Ингушетии. И то же самое произойдет в результате отмены одномандатных округов. Сегодня в парламенте 225 депутатов, непосредственно представляющих регионы, непосредственно представляющих избирателей, причем у них свежая легитимность, они избраны только в декабре. Я в их число вхожу, и я могу сказать, что депутаты от одномандатных округов - это один из ключевых отрядов российской элиты, который обеспечивает связь федерального центра с народом. Потому что мы приезжаем в округа, мы встречаемся с людьми, мы выступаем, объясняем. Мы можем соглашаться с президентом, можем не соглашаться, но мы создаем единый политический процесс для страны, мы связываем политический процесс в Москве с реальными избирателями на местах. Избрание Думы по партийным спискам в такой огромной, многонациональной, разнообразной стране, как Россия, на мой взгляд, превратит парламент окончательно в виртуальный орган, оторванный от почвы, оторванный от территорий. И не случайно нет ни одной большой страны в мире, где бы выборы проводились по партийным спискам. Даже те большие страны, которые использовали это, - такие как Франция и Италия - в последние годы отказываются от чисто пропорциональной системы. Потому что историю с Ле Пеном во Франции показала, что пропорциональная система более выгодна экстремистским, радикальным партиям, нежели центристским. Центристские партии как раз больше преуспевают, когда проводятся выборы в одномандатных округах. Кстати говоря, всегда власть в России опиралась на одномандатников. Я хочу напомнить, что в 1993 году «Выбор России» проиграл выборы, но затем сформировал большую фракцию, потому что одномандатники к ним присоединились. Помню свой собственный опыт по «Нашему дому - Россия», когда мы набрали 10 процентов, но потом большая часть фракции - это были присоединившиеся к нам одномандатники. «Единство», как вы помните, хорошо выступило по спискам, но у них почти не было одномандатников, они добрали потом за счет «Регионов России», «Народного депутата» и «Отечества - Всей России». И даже нынешняя «Единая Россия» получила на выборах в чистом виде 223 мандата, и уже после этого к ней присоединились более 80 депутатов-одномандатников, что позволило Путину иметь конституционное большинство в нынешней, четвертой Думе. Поэтому даже с точки зрения прагматизма его предложение отдать Госдуму только партийным спискам - это похоже на какую-то авантюру, причем невыгодную самому Кремлю: всегда одномандатники скорее склонны поддерживать власть, чем оппонировать ей. Ровно та же ситуация, кстати, на Украине. Там похожая, смешанная система, как известно, Кучма проиграл последние выборы в Верховную Раду, а Ющенко их выиграл, но благодаря переходу одномандатников в блок Кучмы, ему удалось сформировать в Верховной Раде большинство и Литвина избрать спикером. Поэтому я просто считаю эти решения абсолютно неадекватными угрозе терроризма, я считаю их в значительной части вредными для самого президента. Что сделал Путин? Он умудрился за 2004 год дестабилизировать все институты, которые есть в стране. Реформа правительства привела к тому, что до сих пор правительство Фрадкова раздираемо противоречиями и недееспособно. Там до сих пор не утверждены положения о министерствах, агентствах, службах и так далее. Вам любой человек, кто решает вопросы в правительстве, скажет, что там сейчас просто невозможно работать. То есть правительство деморализовано и дестабилизировано. Дальше, после Беслана он пригласил к себе губернаторов и сказал, что «теперь вы не будете избираться, я буду назначать фактически». А в этот же день глава ЦИК Вешняков пояснил, что те, кто избран, доработают свой срок полномочий, и новый порядок распространится на эти регионы только после истечения срока полномочий. Что это означает? Что он одним своим заявлением сделал всех нынешних губернаторов временщиками, то есть он дестабилизировал все региональные элиты этим заявлением, причем дестабилизировал не на какой-то короткий срок, а дестабилизировал, деморализовал на ближайшие 2-3 года. Одновременно он послал такой же деморализующих сигнал мэрам городов, потому что в этом же обращении он сказал, что надо бы нам подумать, чтобы и мэров тоже назначать. Ну, это было сказано не прямо, но намеком. Но у нас элита умеет читать между строк, и теперь эта деморализация распространяется еще на мэров городов, то есть они понимают, что и над ними теперь нависла угроза, что они будут назначаться губернаторами. А кто будет губернатором - тоже неизвестно, потому что это теперь полностью непредсказуемо - кого там Путин назначит. И вдобавок к этому он еще деморализовал половину Государственной Думы, потому что те мои коллеги, которые избраны по одномандатным округам и имеют большую опору на территориях, они теперь тоже оказались в подвешенном состоянии. В итоге Путин умудрился лишиться почти всех возможных потенциальных союзников, причем бьет по своим, потому что губернаторы и так его поддерживали, одномандатники в большинстве своем и так его поддерживали. То есть он дезорганизовал почти все государственные институты, причем на среднесрочную перспективу. И одновременно он призывает к мобилизации, к наведению полрядка. Да, и еще я забыл сказать о социальной реформе, которая была проведена этим летом, и последствия которой народ ощутит, как только выйдет после новогодних праздников, потому что ему придется платить за телефон, за метро и так далее. То есть он еще и огромные массы населения обидел. И все это он сделал в течение одного года. И, хоть убейте меня, если это называется укреплением государства и стабилизацией, то, наверное, я что-то неправильно понимаю. Михаил Соколов: Андроник Мигранян, пожалуйста. Андроник Мигранян: В сложившейся ситуации, когда, в общем-то, огромное количество политиков и аналитиков критикуют предложения президента, его линию на изменение политического устройства России, может быть, есть необходимость поразмышлять, собственно говоря, а какие идеи могли лежать в основе этих решений. Почему-то сегодня - на фоне, видимо, последних событий - вспоминают Зязикова и Алханова, и почему-то забывают, что, в принципе, наиболее значимые губернаторы вначале были назначаемые губернаторы. Это Прусак, это Немцов, это сам Лужков. И это говорит о том, что, в принципе, когда в стране происходит революция (если были правильны слова Пушкина о том, что единственным европейцев в России всегда выступало правительство), как правило, центр всегда опережал губернии. И мы имели случаи, когда реакционные, националистически ориентированные губернаторы, типа Кондратенко, Ткачева, и целый ряд других оказывались абсолютно бесконтрольными, потому что центр не мог никак с ними справиться и не мог, собственно, продавливать какие-то решения, заставлять, чтобы в этих регионах творилось то, что хотелось бы в интересах государства, общества, в интересах реформ и так далее. Поэтому вопрос этот не столь однозначен. Я хотел бы по поводу идей стратегических сказать, если я правильно понимаю, почему, собственно говоря, Путин именно сейчас пошел на такие меры, на мой взгляд, чрезвычайно важные. Я не очень уверен, просчитаны ли они до конца, но, по крайней мере, если есть глобальная стратегическая задумка, как я ее понимаю (потому что я не знаю, как президент думает по этому поводу), то я вижу вот какую логику действий. В принципе, Россия никогда не была федерацией, и это все знают. Ни Российская империя не была федерацией, ни Советский Союз никогда не был федерацией, да и, собственно говоря, новая Россия тоже никогда не обладала реальным федеративным устройством. Многоуровневой структурой была Российская империя: чрезвычайно демократичная Финляндия, особый статус царства Польского, в Центральной Азии были полувассальные образования, центральная Россия всегда была централизованная и унитарная. В советское время национальные государственные образования не создали реальную федерацию, это была сверхцентрализованная структура. А как только центральная власть ослабла - страна развалилась. В принципе, мне всегда казалось, что центральная Россия... Кстати, об этом в своем выступлении в Думе и Солженицын очень ярко, образно, опираясь на историю, говорил, что федерализм для России, особенно русских областей, - это совершенно неприемлемая вещь. Не говоря уже о том, что, в принципе, мы получили от сверхцентрализованного государства советского периода фактически конфедеративное устройство. В обращении к народу Путина я обратил внимание на две вещи, на мой взгляд, чрезвычайно важные. Кстати, сама речь была достаточно туманно написана, целый ряд вещей требовал объяснения, и мы это сегодня поняли - что означало, например, что политическая система не соответствует сложившимся условиям в стране, вдруг неожиданно приводились примеры трагические - Карабах, Приднестровье и другие конфликтные зоны. Я прочитал его обращение следующим образом, что, используя Карабах, Приднестровье и другие национальные моменты, раскачали Советский Союз и его развалили. Дальше в этом обращении было следующее, что, в принципе, если мы не справимся с радикальным исламом, с терроризмом и этим розыгрышем национальной карты на Кавказе, есть угроза, что это может перенестись на Татарстан, Башкортостан и далее со всеми остановками. Этим моментом я, по крайней мере, пытаюсь объяснить, почему это имеет отношение, может быть, к терроризму и системе власти на данном этапе, которая, может быть, для России необходима. Во-первых, впервые за все время идет - кстати, Ельцину это не удалось - радикальное выравнивание субъектов, чего не было у нас. Потому что республиканские президенты, конечно, обладали гораздо большими возможностями, и был дисбаланс какой-то: миллионный субъект имел меньше возможностей, чем национально-территориальное образование, имеющее 200-300-тысячное население. Второе, за этим, видимо, может последовать возможная ликвидация национально-территориальных и национально-государственных образований, переформатирование самого государства. Потому что 89 субъектов - это не очень эффективно и, собственно, очень случайно сформировано. Может быть, государство будет разделяться по какой-то, скажем, экономической целесообразности по районам, для того чтобы создать некое новое государственное образование, которое внутри (на данном этапе, по крайней мере) будет стянуто несколькими очень важными скрепами - это общие ценности, это рынок, это административная вертикаль и это силовые структуры. В нынешних условиях рынок еще недостаточно развит, общие ценности недостаточно укоренены, поэтому административно-силовая составляющая на переходном периоде может сыграть очень важную роль для сохранения целостности государства. На данном этапе, видимо, власть считает, что если сейчас не использовать сложившуюся ситуацию - поддержку народа, возможности в Думу, определенную восстановленную субъектность государства как внутри, так и вовне, то дальше центру никогда не удастся решить в радикальном плане проблему переустройства Российского государства, для того чтобы избежать повторения участи Советского Союза. Михаил Соколов: Владимир Рыжков, все-таки этот проект унитарной России вписывается каким-то образом в Конституцию? И как власть думает преодолевать имеющиеся ограничения Основного закона? Владимир Рыжков: После Беслана я был уверен, что Путин предпримет дальнейшие шаги по укреплению своего авторитарного режима. Я был уверен, что он предпримет шаги по дальнейшим атака на оппозицию, на свободу слова. Потому что главный проект Путина - это удушение демократии в России, в этом нет никаких сомнений. Я опасался, что он пойдет на эту авантюру, связанную с укрупнением регионов и с ликвидацией национально-государственных образований. Почему я это считаю авантюрой, потому что мне кажется, что в 2004 году апеллировать к опыту Российской империи 1904 года - это, значит, полностью игнорировать реалии. А реалии таковы, что уже Российская империя на излете своей судьбы испытывала напряженность не только на окраинах (безусловно, Финляндия, Польша - это все пылало), но уже напряжение - историки это знают - было и в Поволжье, уже тогда. И большевики в значительной степени... их ответом на вызов Башкирии, ответом Ленина и Сталина, было установлении автономии там. За годы советской власти, если мы будем смотреть на вещи реально, там возникли письменные языки, которых до этого не было, там возникла интеллигенция, возникла литература, возникла элита национальная, которой не было в Российской империи в этих местах. И сегодня игнорировать эту новую реальность - это, значит, совершать грубейшую стратегическую и политическую ошибку. Поэтому слава богу, что Путин пока ограничился просто установлением авторитарного режима и режима личной власти. Слава богу, что он ограничился пока только подрывом государственных институтов, таких как региональная власть, парламент и так далее. Если бы он пошел еще дальше, если бы он сейчас еще под этот шум устроил передел административных границ, ликвидацию республик, тогда террористы, несомненно, нашли бы тысячи сторонников в Татарстане, причем идейных, потому что радикальная интеллигенция, безусловно, начала бы сопротивляться. И тогда это действительно могло бы полыхнуть и по Волге, и по другим регионам. Пока Путину или, может быть, не хватает решительности (слава богу), или хватает разума его советникам объяснить, что это очень опасно. Но даже те меры, которые сейчас президент предлагает, уже увеличивают риски для страны. Потому что в условиях кризиса Шаймиев справиться с ситуацией, а назначенный из Москвы полковник ФСБ или генерал МВД, которые, скорее всего, займут большинство позиций новых губернаторов, просто сбежит, запьет или закроется в кабинете. Они не смогут взять ситуацию под контроль, потому что у них не будет никакой легитимности в глазах населения. Что предлагает Путин? Он говорит: «Я назову кандидата, а местные парламенты его назначат. Местные парламенты имеют очень низкий авторитет сейчас в обществе, потому что за 90-е годы так сложилось, что главный человек в любой губернии - это губернатор или президент. И лицо, назначенное президентом с согласия парламента, не будет иметь демократической легитимности и авторитета. Я, кстати, с Андроником согласен, что среди назначенцев Ельцина были удачные. Дело в том, что подлинную легитимность они получили не от Ельцина, а когда они прошли выборы. Я очень хорошо помню то время, когда они чувствовали слабость своих позиций и просили Ельцина позволить им избраться. Они очень хотели, и Россель просил, чтобы разрешили выборы, и Лужков просил, чтобы разрешили выборы, потому что они прекрасно понимали уязвимость своей позиции, слабость своей легитимности. И сегодня отказываться от избранных, прошедших выборы, прошедших вот это испытание авторитетных региональных лидеров, - с моей точки зрения, это реальное ослабление страны, институтов и это дестабилизация в перспективе. Михаил Соколов: А как все-таки быть с Основным законом, Конституцией, которая есть, и решением Конституционного суда? Владимир Рыжков: Михаил, это вообще не обсуждается. То, что президент предлагает грубо и откровенно нарушить Конституцию, это очевидно каждому. Я специально в последние дни даже не пересказываю, а цитирую постановление Конституционного суда от 18 января 1996 года по уставу Алтайского края, где Конституционный суд полстраницы посвящает детальному обоснованию того, что не избранный народом губернатор нелегитимен и что неизбрание губернатора населением противоречит Конституции. Это обойти невозможно.
BNE: Андроник Мигранян: Это все очень хорошо, но также цитируют и другое положение, решение Конституционного суда - относительно Дагестана. Владимир Рыжков: В 1995 году, когда принимался закон об организации власти в субъектах, в законе была сделана оговорка для Дагестана, и было сказано, что в тех субъектах, где на момент принятия федерального закона была иная система выборов должностного лица, она сохраняется. Поэтому между этими двумя актами нет никакого противоречия. Андроник Мигранян: Я, во-первых, привел пример для того, чтобы показать, что, в принципе, и в этом отношении у нас была... Владимир Рыжков: Даже там президент не назначается, даже в Дагестане. Андроник Мигранян: Я понимаю, но я, например, не вижу причины, почему нельзя пересмотреть Конституцию. Тем более, я думаю, что если действительно, как я говорил, эти меры будут реализовываться, они обязательно приведут к изменению конституционных статей определенных. Михаил Соколов: Де-факто? Андроник Мигранян: Почему, можно и де-юре их оформить. Конституция - это не священная корова. И я прекрасно помню, что именно наши либералы и демократы говорили, что это чудовищная Конституция, эту Конституцию надо менять. И я думаю, что ее можно менять. А что касается вопроса ликвидации демократии, уничтожения свободы слова, здесь у меня другая точка зрения. Я не считаю, что период ельцинского правления - это был период расцвета демократии и свободы слова. Ведь на самом деле, когда вы получает хаос в результате распада государства, когда вы имеет очень слабое государство, когда огромная масса людей занята выживанием, а небольшая группа захватывает собственность, - эту ситуацию нельзя называть ни демократией, ни свободой. Я говорю сейчас не как политик, а как аналитик. Володя говорит как политик. Политик должен говорить так, потому что он себя позиционирует. Аналитик имеет больше свободы и большей возможности быть дистанцированным и объективным. Есть определенный контекст, в рамках которого развивается политический процесс. Или мы должны говорить, исходя из этого контекста, что достижимо на данном этапе, имеем ли мы развитое гражданское общество, формирует ли это гражданское общество развитую партийную систему, можем ли мы контролировать и действительно осуществлять последовательное разделение властей, и они могут работать; или все-таки в этих сложившихся условиях мы этого не можем делать, но есть некий идеальный тип. Вот вы критикуете сложившуюся ситуацию с точки зрения идеального типа: в идеале должно быть так-то - и с этим никто не спорит. Как говорил Маркс, которого сейчас не очень принято цитировать: если 9 беременных женщин собрать в одну комнату, они за месяц не родят, они родят через 9 месяцев. То, что произошло с Россией, исторический подход очень помогает понимать, что происходит. Потому что после всяких революций происходит радикальный прорыв, очень большие ожидания, а потом определенный откат, и дай бог, чтобы укрепиться на определенных позициях, чтобы достижения соизмерять не с точки зрения идеального, а с точки зрения того, продвинулись вы чуть дальше вперед или нет. Я помню, что в период перестройки писал (и сейчас очень этим горжусь), что авторитаризм для нас является мечтой, потому что между тоталитаризмом, в рамках которого мы жили, и авторитаризмом качественный скачок. Если бы мне казалось, что от Советского Союза, от Компартии, от доминирования одной идеологии нам удастся прорваться, вырваться из этого, осуществить некую приватизацию, создать некие основы частной собственности - для короткого исторического периода это будет грандиозным достижением, это будет неслыханным достижением. Конечно, с точки зрения идеала в XIX веке реформы Александра II были смехотворными, и конечно, ту Конституцию, которую Лорес Меликов(?) готовил, о котором Максим Максимович Ковалевский писал, - конечно, это не соответствовали ни английским, ни каким-то другим, американским тем более идеалам и так далее. Но Ковалевский говорил: хотя бы это если бы было принято после убийства... А почему это произошло? Потому что убили, хотели большего - потеряли и меньшее. Вот, собственно говоря, в Российской истории постоянно мы сталкиваемся с этой ситуацией: дайте или все и сразу или нам ничего не нужно. Мы на очередном витке сталкиваемся с этой же ситуацией. Если посмотреть на результаты - скоро 20-летие будет с начала перестройки, - что мы получили, грандиозным достижением и грандиозной целью не было получение демократии в совершенных своих формах. Но главное достижение этого периода - это осуществление и завершение при Путине (и, надеюсь, при нем это получит еще и легитимацию) грандиозной социальной революции, практически тотальной приватизации вот этой грандиозной государственной собственности. А, как известно, частная собственность, если она сохраняется, а со временем получает легитимацию, она является основой демократии и основой свободы. В этих сложившихся условиях я не вижу того драматизма и не вижу причин для истерии. Я вижу просто некие реальности, которые на данном этапе соответствуют сложившемуся положению. Я сам выступал и сейчас придерживаюсь этого мнения, что совершенно не нужно было переходить полностью к пропорциональной системе, потому что если целью пропорциональной системы является ослабление губернаторов, то назначение губернаторов - это вполне достаточная мера, а переход к полностью пропорциональной системе - это уже избыточная мера. Мало того, я боюсь, что таким образом закрываются возможности для динамизма в регионах политической системы, потому что все-таки вокруг одномандатников создаются центры силы, центры влияния, финансовые и политические структуры - сохраняется вот то гражданское общество, которое, в общем-то, должно согласовывать позиции и должно учиться политической культуре демократии. Это единственное, с чем я категорически не был согласен, и сейчас я считаю, что это избыточная мера, особенно в условиях, когда губернаторы будут назначаться. Я не исключаю, что эти меры потом будут пересмотрены. Михаил Соколов: Какими, вы считаете, будут формы оформления вот этих инициатив? Будет ли это все в неизменном виде сделано Думой? И ведет ли это вообще, как прецедент, к следующему шагу - возможному третьему сроку президентства Путина? Андроник, пожалуйста. Андроник Мигранян: Если бы у меня спросили, я бы предложил оформить это через изменение Конституции. Потому что зачем лукавить, зачем придумывать какие-то вещи, оказывать давление на Конституционный суд? Никакой необходимости в этом нет, тем более, - Володя как депутат скажет - есть конституционное большинство, и эти поправки довольно легко можно провести, и целый ряд потом уже законов и статей Конституции привести в соответствие с этим. Все равно я думаю, что (я говорил это в свое время и Борису Николаевичу, когда мы встречались и обсуждали разные положения этой Конституции) станет понятно это Конституция все равно не демократического государства, это Конституция переходного периода, и все равно через какое-то время другая Конституция нужна будет для России. Если мы созреем для перехода к консолидированной демократии и к реальному разделению властей, Конституция полностью должна быть изменена. Но на данном этапе можно внести поправки. Михаил Соколов: В том числе о третьем сроке? Андроник Мигранян: Я этот вопрос оставляю за скобками, потому что, по крайней мере, это изменение Конституции может открыть возможности для внесения любых поправок. А если я правильно понимаю, если тотально будет изменена Конституция, то тогда уже совсем как бы открываются возможности. Этой нормой пользовались губернаторы, чтобы идти на третий срок, на четвертый и так далее. Этой нормой пользуются в разных странах, для того чтобы принимать те или иные решения. Но это уже, мне кажется, вопрос будущего. Я думаю, что сегодняшняя власть и сам Путин предпочтет оставить эту проблему открытой. Михаил Соколов: Владимир Рыжков, пожалуйста. Владимир Рыжков: По опыту последних пяти лет, когда президент полностью контролирует обе палаты парламента, я не помню ни одного случая, когда бы законопроект, внесенный президентом, подвергся существенной переработке. Михаил Соколов: Если сам президент не перерабатывает. Владимир Рыжков: Да, если сам президент их не переработает. Андроник Мигранян: Он иногда отзывал все-таки, менял какие-то законы. Владимир Рыжков: Да, но редко очень. Поэтому, скорее всего, то, что будет внесено, будет принято в том же виде, с небольшими косметическими, не имеющими значение дополнениями. Михаил Соколов: Несмотря на давление Запада? Владимир Рыжков: Да. Ну, президент же сказал, что враг у нас извне, который направляет руку террористов, поэтому вряд ли он будет обращать внимание на общественное мнение, мировое, которое сегодня очень негативно оценивает (и, с моей точки зрения, совершенно справедливо) его шаги. Что касается третьего срока, то совершенно я не исключаю, что наш президент не захочет расставаться с такой гигантской, абсолютной властью, которую он сейчас имеет. Но я могу сказать, что, Андроник, дело не в том, что я критикую путинскую модель власти с позиции идеального типа, совсем нет. Я как раз критикую с позиции достижения тех целей, которые он провозглашает. Я, может быть, замолчал бы, если бы эта вертикаль силовая успешно ловила террористов, боролась с коррупцией, предотвращала теракты и спасала заложников. Но она ничего этого не делает. У нас ежегодно количество терактов удваивается при Путине и ежегодно удваивается количество жертв терактов. Количество наших потерь в Чечне во вторую чеченскую войну уже превысило потери в первую чеченскую войну. И поэтому, понимаете, когда мы говорим, что авторитаризм может решать какие-то задачи - пусть решает. Проблема в том, что он не решает никаких задач, более того, ситуация в стране только усугубляется. В этом году будет 17 миллиардов долларов - отток капитала. Все крупнейшие российские компании остановили инвестиционные программы. Коррупция, по всем независимым индексам, в стране растет. Социальное расслоение между кучкой богатых и большинством бедных - при Путине индекс социального расслоения не сократился, а вырос. То есть этот режим очень коррумпирован и очень неэффективен. И в этом смысле он сам неэффективен и коррумпирован, и он еще подрывает те институты, которые сохранили авторитет и легитимность в глазах людей, в глазах общества, - те же губернаторы, как к ним ни относись, те же депутаты-одномандатники. Вот сейчас если они протащат эту реформу, проигнорировал постановление Конституционного суда, будет разрушен еще один институт - Конституционный суд, если его удастся нагнуть и проигнорировать. Андроник Мигранян: Он у нас никогда не обладал большим авторитетом. Владимир Рыжков: Пока, Андроник, к нему еще люди апеллируют. Андроник Мигранян: Мы помним его решение по поводу татарской Конституции, которая не соответствовала российской. Владимир Рыжков: По крайней мере, к нему сейчас апеллируют, и меня все время спрашивают: «Вы будете оспаривать в Конституционном суде?..» То есть люди еще верят в то, что есть инстанция, которая может отстоять свою точку зрения. Если сейчас публично будет еще дискредитирован и Конституционный суд, то это будет еще один институт, разрушенный Путиным. Андроник Мигранян: Я не думаю, что надо оказать давление на Конституционный суд. Эти решения надо оформить, конечно. Владимир Рыжков: Я еще раз повторю, что с моей точки зрения меры, предлагаемые Путиным, никак не помогут нам в борьбе с терроризмом, раз. Второе, Путин разрушает государственные институты, а значит, разрушает государство. Третье, если он пойдет на третий срок, создав вот такую авторитарно-коррумпированную, нестабильную политическую систему, то это, на мой взгляд, лишает Россию будущего. Поэтому мне кажется, что сейчас действительно нужна дискуссия, сейчас нежно обсуждать все эти меры, сделать все, что мы можем сделать в этих условиях. Потому что, Андроник, ты сам сказал, что после революции всегда бывает откат, и сейчас уже идет борьба не против отката (он очевиден), а сейчас идет борьба за то, насколько далеко мы откатимся и насколько тяжело нам потом будет восстанавливать страну, общество и государство. Андроник Мигранян: Да, я с этим полностью согласен. Надо постараться, чтобы откат был не очень глубоким, чтобы сохранились возможности для дальнейшего роста. Михаил Соколов: Гостями московской студии Радио Свобода были депутат Государственной Думы России Владимир Рыжков и политологом Андроник Мигранян.
BNE: Депутаты просят у силовиков компромат на М.Касьянова Заявка экс-премьера Михаила Касьянова на роль лидера антипутинской оппозиции не осталась без ответа. Как сообщают сегодняшние "Ведомости" соратник Владимира Жириновского Алексей Островский предложил думскому комитету по безопасности запросить компромат на Касьянова у ФСБ, МВД и Генпрокуратуры. Депутата интересует, имеются ли у силовиков "материалы, позволяющие рассмотреть вопрос о возбуждении уголовных дел по экономическим преступлениям". А.Островский не хочет обращаться в органы с собственным депутатским запросом, он считает, что обращение комитета по безопасности выглядит солиднее. Представители других фракций не спешат подписаться под инициативой депутата от ЛДПР. "Я против того, чтобы каждого человека, проявляющего свои политические амбиции, пугали Генпрокуратурой, - рассуждает первый зампред ЦК КПРФ Иван Мельников. - Почему-то, когда Касьянов был у власти, депутаты ЛДПР такого желания не проявляли". Контролирующие палату "единороссы" говорят, что команды дать ход бумаге А.Островского к ним не поступало. А зампред комитета по безопасности Михаил Гришанков отмечает, что ни ФСБ, ни МВД ни за что не предоставят Госдуме оперативную информацию, так как "не имеют права разглашать данные до окончания следствия". Инициатива любознательного депутата может быть "звонком" Касьянову из Кремля, полагают эксперты. Политолог Дмитрий Орешкин полагает, что власть видит угрозу в любом открытом оппоненте - будь то Михаил Ходорковский или организаторы протестов против монетизации льгот. Впрочем, чиновники администрации президента отзываются о политических планах экс-премьера с подчеркнутой иронией. "Фракция ЛДПР и ее лидер всегда занимаются тем, что озвучивают те идеи, которые власти симпатичны и близки, но как-то их неудобно высказывать", - отмечает глава Центра стратегических исследований Андрей Пионтковский. Напомним, что в конце февраля экс-премьер Михаил Касьянов не исключил своего участи в президентских выборах 2008 года. Кроме того, бывший глава правительства с тех пор постоянно критикует нынешние власти РФ, говоря, что страна идет недемократическим путем и в неверном направлении. В ответ на заявления бывшего премьера Алексей Островский заметил, что "было бы хорошо, если бы оппозиция объединилась во главе с Касьяновым и маршем двинулась в сторону "Матросской Тишины". 23.05.2005
полная версия страницы